Павел Шмелев - Истории Дальнего Леса

— Вы, наверное, из разряда домовых? — неуверенно спросил Василий. — Ну как вам мой новый дом? Вот завелась в нем некая несуразность, просто беда.

— Эх ты, — весело проговорила домовенок, — разряд это в розетке, в мире людей. Да в ваших местах их и нету совсем, ни разрядов, ни розеток… Мы дом твой обживаем.

И нет тут никакой несуразности, просто не хватало тепла и света. Бывает.

— Ну, как мой дом обживается? — поинтересовался Василий.

— Трудно. Любви у тебя тут тоже явно не хватает. Построили наспех без всякого чувства и понятия. Вот что я тебе скажу.

— И что делать будем? К какому-нибудь консенсусу придем?

— Ты прости, ученая голова. Мы, домовые, по простоте своей таких напитков не принимаем совсем, тем более на работе. Ну поживем у тебя месяцок-другой. Любви будет больше. Любовь, она такая интересная штука — перетекает от одного существа к другому. Вот и мы — добавим любви, и твой дом наполнится ею до краев.

— Так дом-то совсем немаленький, как же он наполнится? Вижу я тут очевидное напряжение. Прямо антагонизм чувств и понятий.

— Я твоим мудреным словам не обучен. Вот только нет у чувств никакого антагонизма. Они или есть, или нет. Все просто. Ну а касательно дома не переживай. Мы постараемся, со временем обживем его. Дело привычное.

— Вот и славно, — проговорил Василий. Его уже охватило знакомое чувство приближающегося волшебства, и мысли уже были далеко-далеко, в новой коллекции загогулин.

Так с тех пор и жили они — домовые стали делиться любовью, а дом вроде приличнее стал себя вести. И жизнь хорька Василия начала понемногу налаживаться.

Однажды, в самый противный и тягостный пик отчаянной жары, когда наигравшееся в летние игры и согревшее жителей Архипелага Сказок солнце уже собиралось в другие миры, покидая видимый обитателям Дальнего Леса уголок голубых небес, произошло непонятное происшествие. Затейник и задира, самый молодой и потому практически неугомонный западный ветер из семейства Голдстрим принес своими невидимыми руками небольшой прозрачный шарик. Откуда он его взял и почему принес именно этим жарким летним днем, так никто и не узнал. Мало ли что придет на ум переменчивому западному ветру-сумасброду в период летнего разгула и почти постоянного солнцесияния!

Дневное светило, меж тем, устав от своей нелегкой миссии и окинув лес прощальным взглядом, заметило этот подарок ветреного посланца небес. Это круглое и холодное нечто вызвало у него немалое удивление. Шар и правда чем-то заинтересовал усталое светило, вроде бы уже собиравшееся покинуть лесные просторы. От внимательного взгляда жаркого летнего солнца прозрачный шарик быстро растаял и превратился в ручеек, побежавший к манящему прохладой, глубокому и холодному даже в разгар самого жаркого дня Серебряному озеру. А на месте шарика возникло какое-то странное существо.

Дневное светило, само того не зная, освободило из ледяного сонного плена доисторического муравья. Был он по-доисторическому громаден, конечно в муравьиных масштабах. В наши продвинутые времена он все равно казался мелкоформатным. Надо ли говорить, что муравей тот ничего не знал о своей сравнительной мелкоформатности и невероятно гордился собою. Так и нес себя как древнее сокровище. Вот только у него почему-то раскалывалась голова, и он не понимал, где оказался.

Спал он так долго, что, проснувшись, ничего не узнал. За многие столетия его сна появлялись и пропадали целые виды животных. Возникали и превращались в пыль империи. Деревья и травы, звери, — все изменилось до неузнаваемости. Ему даже показалось, что он оказался в другом, может быть, потустороннем мире.

Стоял он стоял, смотрел вокруг. Наконец понял, что жив. А если так, то надо как-то устраиваться в этом странном мире.

Прошелся он по лесной дорожке, и вырвался у него какой-то странный звук, выражавший удивление и разочарование одновременно.

Оказался этот новый для него мир другим, мелкоформатным. Звери какие-то мелковатые, деревья тоже показались небольшими, но главное — нравы. Да, обмельчал звериный мир! На прогулках стараются не встречаться друг с другом, почти и не здороваются. Эх!.. С таким чувством глобального разочарования и топал муравей по лесной дорожке, думая о новом поколении с какой-то внутренней печалью.

И вот встретился ему очередной незнакомый маленький зверек, которого он просто хотел обойти стороной.