Якоб Аржуни - Домашние задания

Линде молча кивнул самому себе. Это был его мир: заинтересованное обсуждение, вмешательство литературы в общественное неустройство, педагогика — вот о чем стоило ему думать. Только из-за того, что все это время Мартина рассказывала любому незнакомцу свои лживые сказки, чтобы не были заметны ее собственные слабости, ему вовсе не следует мучить себя угрызениями совести. Ведь он-то уже знал что к чему. После попытки самоубийства Мартина назвала психологу в качестве одной из причин своего состояния, что ее отец всегда приходит в ванную, когда она лежит в ванне или стоит под душем.

— Ах, вот как? — сказал он врачу. — А что сделаете вы, если в вашей семье четыре человека, а ваша дочь-подросток каждое утро занимает ванную комнату на час? Перестанете мыться?

— Ну, ваша дочь ощущает это по-другому. Вы сами, полуголый, нередко приходили в ванную только для того, чтобы на нее посмотреть и чтобы, как бы мне лучше выразиться, предложить ей определенные действия.

— Какие именно действия?

— Например, она говорит, что вы спрашивали ее, не разрешит ли она, чтобы вы помыли ей спинку.

Линде усмехнулся:

— Извините, но Мартина все еще моя дочь, и почти всю ее жизнь я мыл ей спинку.

— Конечно. Но одно дело, когда вы имеете дело с младенцем. И другое, когда перед вами юная женщина. Во всяком случае, она восприняла это как посягательство.

— И я должен переживать из-за того, что девушка, уже в тринадцать лет позволяющая себя тискать каждому второму мальчику из ее класса, считает мое появление в ванной посягательством? Не говоря уже о том, что для меня, ее отца, она все еще остается ребенком.

— Вы считаете, что Мартина рано созрела в сексуальном плане?

— Ничего я не считаю. Я говорю только о том, что я видел. Я не думаю о своей дочери в сексуальном плане. Так я думаю о своей жене.

— И что именно вы думаете?

— К чему этот вопрос?

— Мартина рассказала, что отношения между вами и вашей женой уже давно не являются в полном смысле супружескими. Наоборот, ваша жена остается с вами только ради детей. Кроме того, вы уже несколько лет спите в разных комнатах.

— Ну и что с того? — Линде, сидя на стуле, выпрямился и пристально взглянул психологу в глаза. Он не даст загнать себя в тупик. — Ведь я, кажется, не сказал, как именно я думаю о своей супруге в связи с сексуальностью. Но если вы непременно хотите это знать, то я весьма опечален и даже потрясен тем, как мало у нас с ней осталось от прежней страсти. За это время у меня бывали разные женщины, в конце концов, существует же плотское желание, которое я в моем возрасте не могу исключить, но, можете мне поверить, это ничуть меня не радует.

— В настоящее время у вас есть любовница?

Лицо психолога ничего не выражало. Внезапно Линде почувствовал опасность, не очень понимая, откуда именно она ему угрожает.

— Вопрос этот представляется мне несколько нескромным.

— Господин Линде, но ведь весь наш разговор посвящен нескромным темам. На случай, если вы позабыли, ваша дочь пыталась покончить с собой. И, как я могу заявить на основании опыта с попытками подростковых самоубийств, попытка Мартины была очень серьезной. Если бы ваша жена вошла в ванную десятью минутами позже, Мартина вряд ли перенесла бы такую потерю крови.

— Да, конечно, и мне очень больно это сознавать. — Линде сокрушенно поглядел в пол. — Просто… Понимаете… Ну в общем, моя любовница — мать одного из моих учеников, и у нас у всех были бы неприятности, если б наши отношения стали достоянием гласности.

При этом Линде подумал, что вообще-то он сказал чистую правду. Меньше месяца прошло с того вечера, когда он решил навестить мать Адама и застал у нее небритого мужчину с сигаретой во рту. Конечно, они с ней и раньше частенько встречались на школьном дворе и во время родительских собраний, и было совершенно ясно: взгляды и улыбки говорили о том, что между ними проскочила искра. А значит, их близость была лишь вопросом удобного случая.

— Как часто у вас бывает сексуальный контакт с вашей любовницей?

— Ну это уж слишком!

Линде изобразил на лице такое выражение, какое у него бывало на занятиях, когда кто-нибудь из учеников позволял себе заговорить с ним неподобающим тоном.

— Я понимаю, вы обязаны добросовестно выполнять свою работу. Но не заходит ли ваше усердие слишком далеко?

— Господин Линде… — тяжело вздохнул психолог. — Мартина рассказала мне также, что в ванной комнате и в других случаях, когда вы с ней оставались вдвоем, вы расспрашивали о ее сексуальном опыте и при этом рассказывали ей о своем. А именно, — психолог глядел в сторону, словно рассматривал что-то под столом, — не стесняясь в выражениях. Правда, Мартина считала, что эти рассказы были ложью.