Маргарита Меклина - POP3

А о Пригове и ПО-МО… мне уже не достает сил думать о них. Вы уже наверное спите? Со сказками братьев Гримм… упавшими на пол в изголовье.

Милейший Аркадий, я ничего не понимаю: какой санскрит, какая детская поликлиника, какая-то фабрика с бутылками боржоми, лужи, через которые надо перепрыгивать, чтобы не забрызгать новые невозможно-желтые чехословацкие резиновые сапоги (девочка ночами клала их на подушку, — так напоминали они ей теплую домашнюю желтую утку: отвороты красные, запах полимерный и сложный). Ваш телефон висит где-то в чаще разрозненных знаков, не прилепясь еще к записной книжке. Где книжка? Где большой пистолет? Где потраченные впустую юные годы (15 июня мне исполняется… не скажу сколько…)? Как только приеду, сразу же Вам позвоню, и Вы мне тогда подробно расскажете про 14 а и 28 б, а также про этикет общенья с кондукторами.

Милейший Аркадий, я поднимаю за Вас кружку с кофе, смешанным с ванильным мороженым, украденным мною из холодильника моей компании, и уже вижу себя набирающей Ваш номер… Мой голос дрожит. У меня, между прочим, жуткий акцент, предупреждаю сразу. Мне, кстати, тоже хотелось бы все письма собрать, есть у меня один диск, но не помню, кажется, я только Ваши письма сохраняла? I don't know, I should look, maybe my Netscape still has everything. But I have to move a computer to a new place, and I hope that everything will still be intact. Сегодня я купила кровать. Я знаю, это неинтересно, с упоминания кровати можно не читать дальше. Но это моя первая (на всякий случай двухспальная) собственная американская кровать! О боже, и все эти продавцы начинают со мной заговаривать. Как говорят в Одессе, «ой-вей». Тщедушный матрасный Чарльс сказал, что любил изучать историю в школе, что у него есть сестра Маргарет, «as pretty as you,» ковровый Джон, который взялся заделать в моей новейшей машине сигаретную дырку (прожженую работниками близлежащей масляной компании), оказался игривым датчанином, посетившим Эрмитаж в семидесятом году. Он меня сразу с порога спросил: «Вы медсестра»? Нужно ли было мне удивляться? Чарльс допытывался, где же мой муж. Пришлось сказать ему, что муж в России. Это просто какая-то «Ярмарка» Теккерея!

Милая Рита,

вот уж даже и не знаю, о чем рассказать, о чем поведать… только что вернулся из, да позволительно будет сказать, деловой поездки (мерседесы и вольво по обыкновению отлетали назад, как пыль — один из них, впрочем едва не прибил меня дверью) и, вот, грею ноги на чашке кофе. По потолку ползет трещина — мистер Питкин в тылу врага.

Иногда, покидая кромешные глубины соцерцания, которые даже лучи, нашего, заметьте, солнца не в силах пронять, я принимаюсь раздумывать над вашим предложением касательно великого американского романа… хорошее предложение, славное предложение… — и впрямь бударажит кровь и кружит голову. В самом деле, с чего бы эдакого нам начать? С перелетов ли пернатых? С тихоокенских ли лайнеров и хрупких теней женщин, придерживающих на ветру шляпы? С любовной интриги английских пациентов или же найденных в шкапу писем Гертруды Штайн, испещренных неизвестными заметками к становлению в том числе и американцев? Либо с леденящего кровь убийства соседского кота по имени Джимми Хендрикс? А кто такой Morisson?

Право, не знаю. Голова идет кругом. Выбор едва ли возможен, — хочется всего сразу да к тому же еще и тихих признаний за гардинами. Но, как бы то ни было, надеюсь, ваши экзамены не до конца изопьют вашу кровь и вы, подобно птичке Феникс воспрянете с невероятными идеями, которые я, как старый ворчливый слесарь в проволочных очках, буду пилить, верстать, клепать, и все такое. Отрадно было узнать, что я не показался Терри зловещим придурком. Хотя в наших краях люди необыкновенно милы, мечтательны, не испорчены тлетворными веяниями современного искусства, хотя разбираются в нем с несравненной проницательностью. Однако довольно… а то еще и о каннибалах захочется поговорить, а тут ночь на дворе, хоть и белая, но все-таки… Хотел было о чтении, книгах, созвездиях и будущем, но, чувствую, не достанет мне на это сил. Поэтому позвольте, любезная Рита, легко обнять вас на воздушных путях и пожелать доброго утра.

Дорогой Аркадий,

Здесь все хмуро, упаковано в кубики, где сидят шестеренки, тыкающие наэлектризованными пальцами в клавиатуру. Давайте с Вами поедем в Париж. Сестра сказала, что из России сейчас никого не выпускают и даже скоро прекратят хождение долларов (по мукам). Это правда?