Джеймс Олдридж. - Дипломат

– Неприятности все равно будут, – уныло сказал Эссекс. – Между прочим, Мак-Грегор, я получил телеграмму из Лондона, там вполне удовлетворены вашими объяснениями по поводу измышлений американских корреспондентов. Видите, как вам везет на вашей новой работе. Другой молодой человек никогда не узнал бы, расположен к нему Лондон или нет.

Мак-Грегора в данный момент вовсе не интересовало, как относится к нему Форейн оффис. Он положил перед Эссексом листов пять-шесть машинописного текста.

– Это что такое? – осведомился Эссекс.

Мак-Грегор ответил как можно небрежнее: – Во вчерашней сводке департамента по делам Индии сказано, что мы выдвигаем семь или восемь кандидатов для расширения азербайджанского правительства. Так вот я составил на пятерых из этих кандидатов коротенькие справки. По-моему это может быть интересно для вас, особенно перед свиданием с Вышинским.

– Весьма интересно, – сказал Эссекс. – А как вы составляли это, по вашим собственным сведениям?

– Нет, по нашим сводкам.

– И что это за люди? – спросил Эссекс.

– Неважные, – сказал Мак-Грегор.

– Вы, вероятно, хотите, чтобы я отклонил их кандидатуры?

– Я думаю, что, прочитав это, вы так и сделаете. Я не выбирал худших. Я просто взял тех, имена которых мне известны. Из пятерых четверо были против союзников во время войны, а двое долгое время находились под нашим наблюдением.

– А кто именно был под наблюдением?

– Ага Тавризи и Джафар-и-Садык.

– Да, да, – сказал Эссекс, – эти имена я помню.

– И именно этих двух департамент особенно хотел бы видеть в азербайджанском правительстве, потому что они фанатичные мусульмане. С их точки зрения, азербайджанские демократы – атеисты и неверные и их надо повесить. Они требуют священной войны в Иранском Азербайджане против курдов и армян и восстановления светской власти духовенства.

– На Среднем Востоке религиозный фанатизм означает просто здравую политику, – сказал Эссекс. – Эти люди, может быть, вовсе не так уж плохи.

– Бывают и хуже, – согласился Мак-Грегор. – Например, Казим. Он когда-то был губернатором Азербайджана и подавил там несколько восстаний, прибегая главным образом к массовым казням. В последний раз было казнено три тысячи человек, причем у этого Казима милая привычка казнить людей в их собственном доме.

– Тогда вычеркните его, – сказал Эссекс. – А другие так же плохи?

– Да, но не столь явно.

– А вы предлагаете кого-нибудь взамен? – спросил Эссекс.

– Нет, у меня не было времени заняться этим.

Эссекс отложил листки в сторону. – Подыщите мне шестерых кандидатов получше, вот это будет дело, – сказал он. – Мы вовсе не потворствуем этим сомнительным личностям, Мак-Грегор. Просто это лучшее из того плохого, что там есть, а вдобавок, эти люди признают власть центрального правительства. Ведь мы и сидим здесь именно для того, чтобы восстановить власть иранского правительства в Азербайджане.

– С помощью таких людей?

– Они не хуже прочих, – сказал Эссекс.

Мак-Грегор протянул руку за своими справками, но Эссекс остановил его.

– Мак-Грегор, – сказал он и откинулся на спинку кресла. Они помолчали с минуту. – Я хотел бы, чтобы вы прочли одну книгу. Вы найдете ее в библиотеке на маленькой полке у двери. Она называется «Посол мира».

Мак-Грегор принес книгу, и Эссекс стал ее перелистывать: – Тут есть один абзац, вполне применимый к нашей миссии, и, мне кажется, он разъяснит вам историческую необходимость того, что мы здесь делаем. Эту книгу написал лорд Д'Абернон, английский посол в Берлине после первой мировой войны. Он защищает здесь Локарнские соглашения 1925 года. Мне никогда раньше не случалось читать эту книгу, потому что я не разделял взглядов Д'Абернона, но на днях я раскрыл ее и нашел, что она очень подходит к теперешней ситуации. Локарно, надо вам сказать, было первой попыткой создать нечто вроде Западного блока, чтобы остановить русских. Да вот это место. Вы слушаете?

Мак-Грегор слушал. Эссекс прочел: «Противодействие коммунистической пропаганде, поддержание мира в Европе, предотвращение новой большой войны, обеспечение безопасности определенных границ, сохранение существующего общественного строя – вот основные линии английской политики в Локарно. Но это не все. Важнейшие жизненные интересы Англии в Азии подверглись угрозе, гораздо более серьезной, чем во времена старого империалистического режима в России. Враждебность к Англии и недовольство проникновением в Азию британской цивилизации не новы. Англо-русское соперничество было основным фактором в истории последних семидесяти лет XIX века. Но большевики располагают двумя видами оружия, которых не было у Российской империи: это пропаганда социальной революции, привлекшая на их сторону пролетариат всего мира, и тот почти религиозный фанатизм, который придает большевикам энергию и рвение, неведомые царским чиновникам и эмиссарам».