Джеймс Олдридж. - Дипломат

Редакция помещалась в бывшей жилой квартире; внутренние стены были разобраны; фанерные перегородки, делившие помещение на части, придавали ему вид временной армейской постройки. Дощатые полы, ничем не покрытые, были потерты, в передней стояла большая, сложенная из кирпичей печка, от которой шли оцинкованные трубы, обогревавшие все помещение. В самой большой комнате, длинной и узкой, с книжными шкафами вдоль стен, стояли раздвинутые столы, уставленные кушаньями и напитками. Вокруг столов сидели мужчины и женщины, а в конце комнаты несколько пар танцовало под патефон. Народу было так много, что новых гостей не сразу заметили, но Кэтрин не могла долго оставаться незамеченной. Им тут же налили пуншу, и Мак-Грегора познакомили с главным редактором – маленьким румяным лондонцем. Потом Кэтрин обошла с Мак-Грегором всю комнату, мимоходом знакомя его со всеми. Кроме нескольких русских девушек, тут собрались одни англичанки – сотрудницы редакции или посольства, а большинство мужчин были работники «Британского союзника», сотрудники других посольств, корреспонденты газет или офицеры из английской военной миссии. Все они знали Кэтрин, но держались с ней как-то излишне почтительно и осторожно.

Мак-Грегор заметил это и понял, что с приходом Кэтрин атмосфера на этой вечеринке изменилась. Он с удовольствием следил за тем, как она завладевала комнатой в точности так же, как Эссекс завладевал посольством. Все невольно подчинялись ей, и она это знала.

– Кэти, – обратился к ней один из американцев, – вы все еще заправляете посольством от имени вашего старика? – Это было сказано так грубо и цинично, что Мак-Грегор пристально посмотрел на говорящего. Он увидел коротко остриженные волосы, толстые губы и такие же наглые, как голос, глаза, смотревшие на Кэтрин с нескрываемой жадностью. Выражение лица американца говорило о том, что его бесцеремонность не имеет границ.

– А вы все еще правите миром от имени своей газеты? – ответила Кэтрин.

– Честное слово, Кэти, вас следовало бы назначить посланником, – сказал американец. Он явно не шутил. Видимо, он вообще не умел шутить.

– Это Эл Хэмбер, – сказала Кэтрин Мак-Грегору. Она, представила ему и других корреспондентов – Джексона Стайла и Питера Холмса. – А это мистер Мак-Грегор. Он приехал вчера ночью с лордом Эссексом.

Мак-Грегор по наружности сразу определил, что Хэмбер и Стайл – американцы, а Холмс – англичанин. Стайл был мужчина крепкого сложения с ясными, удивленными глазами. В отличие от самоуверенного Хэмбера, у него был озабоченный вид. Англичанин Холмс – высокий белокурый мужчина – был самый красивый из них. Не вынимая трубки изо рта, он спокойно и деловито кивнул Мак-Грегору. Мак-Грегор тоже кивнул в ответ. Он почувствовал, что все эти люди хорошо знают друг друга. Как всегда замкнутый, Мак-Грегор, находясь в этом кружке, был как бы вне его; он наблюдал их, быстро определяя свое отношение к ним.

– Мы только что говорили про Кэти, – сказал Хэмбер, когда к ним подошел Джеб Уилс, – что ей следует быть, по крайней мере, посланником, если не послом. Но англичане, кажется, не любят женщин-послов? Этого, повидимому, добились лишь русские женщины.

Оставив Мак-Грегора с мужчинами, Кэтрин отошла с таким видом, словно заранее знала все, что они могут сказать.

Вернувшись, она услышала слова Хэмбера: – Остановить русских должны Англия и Америка. Это наша единственная надежда избежать гибели.

Холмс вынул трубку изо рта. – По-моему, лучше всего сбросить бомбу, и дело с концом.

– Может быть, этого и не потребуется? – хмуро сказал Стайл.

– Очень даже потребуется, – возразил Хэмбер. – Чего тут миндальничать?

– Ну, я не согласна, – сказала Кэтрин. – Если вы, американцы, начнете раскидывать свои атомные бомбы, рано или поздно кто-нибудь сбросит бомбу на Англию, и тогда мало что от нее останется.

– Англии все равно конец, – проговорил Холмс.

– Постыдились бы! – сказала ему Кэтрин.

– К сожалению, это так, – бесстрастно ответил Холмс. – Уже пятнадцать лет, как я социалист. Пятнадцать лет я ждал, чтобы в Англии победили социалисты. А теперь это уже не имеет особого значения. Мы слишком бедны, чтобы стоять на своих ногах, и слишком слабы, чтобы сражаться в одиночку. Перед нами выбор – стать младшим партнером либо Америки, либо России, и, на мой взгляд, пусть лучше Англия погибнет, чем станет партнером России. С американцами у нас, по крайней мере, одинаковые идеалы и одинаковые нормы общежития, и раз уж мы должны идти с ними, то что же делать? У нас нет другого выхода, и если они хотят бросить бомбу на русских, пусть бросают скорей, чтобы покончить с этим. Я живу здесь пять лет и не считаю, что мир понесет большой ущерб, если все это взлетит на воздух, при условии, что я буду подальше и что русские не смогут дать сдачи.