Джеймс Олдридж. - Дипломат

– Я только что из Сеннэ, – невозмутимо сказал Салим. – И вам там делать нечего. – Он выдержал паузу. – Если, как ты говоришь, вы хотите понять, что происходит в Курдистане, вам лучше ехать со мной.

– Нам нужно попасть в Сеннэ, – настаивал Мак-Грегор. – Там наша машина.

– Я вам все расскажу про Сеннэ. – Салим нетерпеливо тряхнул головой. – Туда съезжались на совет вожди всех курдских племен, и я могу рассказать вам все, что вам нужно знать. Большие люди покинули Сеннэ, и для посла он сейчас, что пустой орех. Вам лучше ехать со мной.

– А куда?

– В Тахт-и-Сулейман, который лежит на пути в Тавриз. Я пошлю кого-нибудь из моих людей в Сеннэ за вашей машиной и за вашим слугой.

– Но в Сеннэ есть важные лица, которых послу нужно повидать, – не сдавался Мак-Грегор.

Салим поднял руки, отбрасывая назад широкие рукава халата. Он слегка отвернул голову и сплюнул на землю, освобождаясь от подступавшей слюны, потом, вытянув длинным рукав нижней одежды, вытер рот, приоткрывшийся так, что видны были редкие зубы.

– Незачем ехать в Сеннэ, – сказал он. – Вам отдадут ваших лошадей, и вы можете совершить путь до Тахт-и-Сулеймана под нашей охраной.

Мак-Грегор резонно заключил из слов Салима, что, хотят они или нет, им все равно придется ехать в город, называемый Престолом Соломона, но он все же еще поспорил для виду.

– Мы не намерены ехать с вами, – сказал он Салиму, чувствуя, как мало убедительно звучат его слова; но, в сущности, он уже примирился с неизбежным и не видел дурного в том, чтобы ехать дальше вместе с кочевниками мукри.

– Вы поедете, – ответил Салим и слегка кивнул головой. – Вашего слугу мы вам доставим вместе с машиной. Ваша ханум может ехать с вами или с нашими женщинами, как хотите. Ваша вьючная лошадь пойдет среди наших.

– Ты забываешь, что мы – слуги английского правительства, – сказал Мак-Грегор, – и что посол увидит в этом знак враждебности и угрозу. Он сообщит об этом иранскому правительству и нашему тоже.

– Правительства далеко отсюда, – сказал Салим. – Никогда еще ни одно правительство не присылало протестов в Тахт-и-Сулейман. С нами вам не грозит опасность, вы не будете ни в чем нуждаться. Мы вам расскажем все, что вам нужно знать о Курдистане, и вы сможете рассказать правительству Ирана и вашему правительству всю правду. – Салим снова вытер губы и покосился на Эссекса, который в это время допытывался у Мак-Грегора, что происходит. Эссекс интересовал Салима больше других; он выждал, когда Эссекс кончит говорить, и только тогда снова обратился к Мак-Грегору. – Если посол не хочет ехать с нами, объясни ему, что он в Курдистане, а Курдистан страна дикая и пустынная и путешествовать по ней небезопасно. Ради ханум вам лучше ехать с нами.

Салим не убеждал Мак-Грегора, он просто подсказывал ему довод для убеждения Эссекса. Мак-Грегор, невольно усмехнувшись, повернулся к Эссексу, чтобы объяснить ему положение.

– Все понятно: мы просто стали жертвами обдуманного похищения, – заявил Эссекс. – Не стоит труда подыскивать для этого другое название или объяснение. Что ему от нас нужно?

– Этого я еще не знаю, – ответил Мак-Грегор.

– Скажите ему, что мы отсюда не двинемся.

– Мы уже достаточно наглупили, – возразил Мак-Грегор. – Воины мукри охотно позабавились бы, глядя, как мы пешком потащимся по горам за их лошадьми. У нас нет выбора. Пора вам наконец понять это. Право же, с его стороны очень великодушно позволить нам ехать верхом.

– А не денег ли он хочет? – спросила Кэтрин.

– Предложите ему денег, – подхватил Эссекс. – Мне денег не жаль, мне жаль потерянного времени. Спросите, сколько он хочет.

– Может быть, он и хочет денег, – сказал Мак-Грегор, – но нельзя даже виду подавать, что они у нас есть. А у вас много при себе? – спросил он Эссекса.

– Порядочно.

– Так спрячьте их подальше и не вспоминайте о них.

– Когда мы вернемся в Англию, я этого так не оставлю, – сказал Эссекс.

– А вы, Мак-Грегор? – спросила Кэтрин. – Вы тоже этого так не оставите, когда мы вернемся?

Но Мак-Грегор не обратил внимания на слова Кэтрин. Он присматривался к двум курдам, державшимся позади Салима. Они пришли вместе с ним, но остались стоять в некотором отдалении. Это были те самые, которых Мак-Грегор видел накануне за ужином: один – маленький и безобразный, другой – высокий, рыжеватый, с тевтонскими чертами лица. Во время разговора Мак-Грегора с Эссексом рыжий посмеивался, как будто понимал, о чем они говорят.