Джеймс Олдридж. - Дипломат

– Это какой-то вид чертополоха,- сказал Эссекс.

Там, где дорога шла по открытому месту, они ехали рядом, разговаривая между собой, и Мак-Грегор объяснял своим спутникам происхождение горных массивов, мимо которых они проезжали. Достигнув первых снежных наметов, сделали привал и позавтракали. Потом поднялись еще выше, и снегу стало больше, но он скоплялся главным образом в защищенных от ветра ущельях. Когда сплошная горная цепь прерывалась, из долин налетал северо-западный ветер. Кругом не видно было ни дорог, ни деревень, и они поднимались выше и выше, все дальше углубляясь в страну курдов. к концу дня их всех сморила усталость, и, когда Мак-Грегор объявил, что лошадям пора отдохнуть, никто не стал возражать против раннего привала. Для ночлега выбрали глубокое ущелье. Все трое так замучились, что еле могли двигаться и долго и лениво располагались на ночь.

с Эссекс развьючил туркменскую лошадь, а Мак-Грегор расседлал остальных коней и напоил их из маленьких горных водоемов. Удостоверившись, что они стоят спокойно, он отправился собирать образцы горных пород на выступах скал. Кэтрин опять занялась ужином, сказав, что не имеет ничего против стряпни, если только кто-нибудь потом вымоет грязную посуду. Когда Мак-Грегор подошел к керосинке, на которой Кэтрин жарила консервы, она спросила, есть ли в этих горах альпийские цветы.

– Здесь встречаются разные виды камнеломок, – ответил он, – но есть много таких же полевых цветов, какие растут в Англии. – Кэтрин нарезала ломтями мясные консервы. – Для меня не жарьте, – сказал он. – Оставьте мне как есть.

– Вы не любите такого мяса? У нас другого нет.

– Я не люблю поджаренного.

Мак-Грегор, пользуясь остатками дневного света, снова стал рассматривать карту. Эссекс подошел к нему, поглядел, как он делает пометки, и спросил, где они находятся.

– Точно не знаю. – Повидимому, это мало смущало Мак-Грегора.

– А приблизительно?

– Где-то в этих ущельях, – ответил он, водя пальцем по карте. – Самое главное, чтобы эта вот гора всегда оставалась у нас справа.

– Что это за гора?

– «Пятиглавая». Если мы приблизимся к ней, то попадем в непроходимую местность. А пока все в порядке, хотя мы, вероятно, делаем большой крюк. Я стараюсь по возможности держаться долин.

Кэтрин позвала их ужинать. Завернувшись в одеяла, все трое уселись вокруг костра, разложенного Мак-Грегором и принялись за мясо с консервированными помидорами. Поужинав, они стали дожидаться, когда закипит чайник, и вдруг заметили, что возле них, как из-под земли, выросла высокая человеческая фигура.

Первым увидел ее Эссекс. Он вынул трубку изо рта и сказал, не повышая голоса: – Слушайте, Мак-Грегор, кто это такой?

Высокий человек приветствовал их на курдском языке, низко поклонился и, захватив щепотку пыли, перебросил ее через плечо. Потом он выпрямился, опираясь на палку, и торжественно приложил пальцы к губам и ко лбу.

– Откуда он явился? – спросил Мак-Грегор.

– Ниоткуда. Он просто очутился возле нас.

Мак-Грегор приветствовал незнакомца по-персидски, после чего тот назвал свое имя.

– Я отец Дауд, – сказал он и снова приложил пальцы ко лбу.

– Мир тебе, – сказал Мак-Грегор.

– Мир вам, – ответил отец Дауд. – Я восьмой ангел.

– Привет тебе,- сказал Мак-Грегор. – Ты сеид?

– Нет. Я паломник, иду в Мосул поклониться горе, где погребен наш святой. Я давно уже следую за вами и вижу, что вы чужестранцы, потому что вы едете не тем путем, что мы. Я пришел помочь вам. Скажите мне, куда вы держите путь, и я проведу вас через горы. Я буду рад показать вам самую удобную дорогу.

– Прошу тебя, садись с нами, – сказал Мак-Грегор.

Мак-Грегор внимательно разглядывал пришельца, назвавшего себя восьмым ангелом. В его наружности, несомненно, было что-то аскетическое: высокий, худощавый, с короткой седой бородой и весьма благообразный. Темнота мешала Мак-Грегору рассмотреть его получше, но, видимо, он был еще не стар. По обычаю курдов, он носил баранью шапку и бурку, доходившую до щиколоток. Положив свой посох на землю на почтительном расстоянии от костра, он уселся, скрестив ноги, и поблагодарил Мак-Грегора за приглашение.

– Ну, кто же он? – спросил Эссекс.

– Его зовут Дауд, то есть Давид. Он восьмой ангел.

Кэтрин положила кусок мяса на тарелку и протянула ее курду.

– Почему он так называет себя? – спросила она.

– Пока не знаю.

Отец Дауд начал было отказываться от угощения, но затем взял тарелку и, когда Кэтрин налила ему чаю, с поклоном принял кружку из ее рук. Он благословил пищу, проведя над ней несколько раз ладонью, и начал есть руками. Делал он это очень ловко и грациозно; покончив с едой, он вытер пальцы о землю и принялся пить чай.