Олег Ермаков - Иван-чай-сутра

Но на этот раз они не отдыхали, а кого-то терзали на пестрой подстилке.

Каменный Клюв видел белое тело и сноп рыжих волос. Охотники оставались в своих серых шкурах. Они молчали. Один удерживал тело, а второй суетливо дергался. Молчали и все травы, деревья. Оружие и мешок лежали рядом с кровавым пятном. Каменный Клюв повисел на месте и — полетел дальше. Нет, нет, это были красные уголья. Иногда люди обходились без крови. И эти охотники не охотились, а предавались гону, которому вечно были обречены. Оттого их так много расплодилось по лицу Земли. Всюду, куда бы Каменный Клюв не залетал в своих странствиях, — еще в давние времена, когда он был молод и охоч до длинных дорог, — он встречал людей и гигантские скопища их жилищ или хотя бы признаки их присутствия; во всех направлениях тянулись набитые пути и гудящая паутина, стоившая жизни некоторым Крылатым; и в самых пустынных краях они вдруг появлялись с оглушающей песнью, выпадая из неба, дыша огнем и смрадом; Каменный Клюв слышал, что и в нетающих снегах горных хребтов можно найти их знаки. Может быть, только там, где отдыхают Прозрачные Крылья, в ночных сверкающих норах запредельного неба нет следов человека, нет их дыма, нет их шума и нет их запаха.

Впрочем, Каменный Клюв ничего не имел против их запаха, если только это был запах мертвечины.

Увидев дым, — для этого пришлось взобраться на дерево, — Кир засек направление и двинулся в шуршащих, спутывающих ноги травах. Этот холм оказался просто необъятен. Кир не думал, что заблудится. Но он так и не вышел на старую стоянку у трех старых берез, только вымок и вымотался, как собака, тойфел, бНОПНЯ… Если здесь можно заплутать только на одном холме — пусть он и внушителен, как плацдарм для целой армии, — то что говорить обо всей местности. Кир чертыхался, спотыкаясь на кочках — «Тойфел!» — проклинал заросли осота и чертополоха — «бНОПНЯ!» Терял из виду дым. Или тот рассеивался, уносимый ветром, и он двигался уже не в том направлении, а заметив снова дым, сжимал зубы и поворачивал. Он надеялся узнать у тех, кто разжег костер дорогу, по которой бы они могли выйти отсюда, и попросить спичек. Вряд ли ему откажут. В конце концов он может заплатить.

Через некоторое время ветер вдруг стих. Кир был слишком измучен, чтобы сразу обратить на это внимание. Но позже понял, что стало очень тихо.

— Ну… вот, — проговорил он вслух, озирая травы, деревья и небо. Голос его прозвучал очень громко. Вдалеке летела черная птица. Дым совсем исчез. Но Кир с удивлением узнавал место: высокое светлоствольное дерево, осина, что ли. Или тополь. Значит, он вышел? Да, вон и тонкие березки, иван-чай…

Удивление его было безмерным, когда он увидел Маню, сидящую у горки подернутых серым пеплом углей.

— Раздача рождественских подарков…

Маня не поворачивалась на его голос.

— Птича, что это значит?.. Спички были у тебя?

Девушка молчала. Она сидела, накрывшись палаткой, и была похожа на какую-то бабку в салопе или восточную женщину в парандже.

— Подруга! — позвал Кир, подходя ближе и разглядывая кострище.

— Да, — ответила она глухо, — у меня.

— бНОПНЯ! Тойфел! А я рассекаю по травам, как жеребец!.. — Он присел на корточки, протянул руки к кострищу. — И ты не могла мне покричать?

— Я кричала, — тихо ответила Маня.

— Чертов ветер!.. Но почему ты не поддерживаешь огонь?

— Дрова кончились, — безучастно ответила Маня.

Кир на нее оглянулся, свел брови.

— Ты… чего? Не в порядке?

Она не отвечала.

— Боялась? Думала, что я нарочно? Ну, в духе мачизма?.. Совсем нет. Не такой я упертый. Просто вирь кружил меня, водил , как говорят темные кантры. Я уже не рад был… Но меня что-то начинает прошибать, остываю. — Кир отошел к дереву и начал ломать сучья. Остановился, послушал. — Гудит че-то… В кроне. — Он задрал голову в синей бейсболке. — Как все громко. Как будто обновили драйверы Реалтек Эй Си девяносто семь аудио и все значения довели до упора. — Он с оглушительным треском обломил сук. — Как в каком-то павильоне… В кинотеатре со стереонаушниками. Хорошо, что Борда нет. Может, у него и это дерево священная корова.

Он набросал сучьев на кострище.

— Дай спички.

— Нет, — ответила Маня.

— То есть?.. Ты хочешь сказать, больше нет спичек? Ты что, все истратила, разжигая костер?!.. — Он осекся, увидев на ее покрасневших щеках слезы. — Да ладно тебе… Чего ты, Птича. Что с тобой?.. Да в самом деле, ты что, подруга?.. Что случилось? Ну, истратила… и ладно, здесь что, необитаемый остров?..