Николай Веревочкин - Белая дыра

— Эй, друг, — окликнул его Прокл, — как пройти в Неждановку?

— Водка есть? — спросил мужичок, не обернувшись.

— Нет, — слегка растерялся Прокл.

— Какой же ты мне друг, если у тебя водки нет, — подивился наглости Прокла мужичок.

— Значит, к Неждановке дорогу не знаешь? — смутившись, переспросил Прокл.

— Сам не знаешь, что спрашиваешь, — осерчал мужичок, встряхивая над костром портянку, от чего огонь в панике заметался, а гастрономическая волна вкусного, теплого ветра окатила Прокла с головой. По стенам заходили угрюмые тени, а кусты полыни, проросшие сквозь обугленные половицы, зашевелились, как живые.

— А что такое? — испугался Прокл.

— А то, что в преддырье ты попал.

— Ну?

— Подковы гну! Ты бы еще про Замановку спросил, — с сарказмом хмыкнул мужичок. — Не выбраться тебе из дыры. Не отпустит дыра. Закрутит воронка. Кого ни спросишь, да вот, скажут, Замановка, в трех верстах. Только этими тремя верстами все подошвы стопчешь. Сдается мне, нет со стороны дыры ни Неждановки, ни Замановки.

— Как же нет, когда я три дня как в Самановке был, — возразил, облизываясь, Прокл.

— Я о чем и говорю: со стороны города Самановка как бы есть, а со стороны дыры ее как бы и нет, — подавив всплеск эмоций, терпеливо объяснил человек у костра. — Только правильно Замановка, а не Самановка.

— Я сам видел — Самановка, — упорствовал Прокл.

Мужичок своим снобизмом раздражал его, в то время как жареный поросенок вызывал нежные чувства. Прокл стоял с внешней стороны оконного проема, отбиваясь от комаров. Поняв, что приглашения присесть к огню ему не дождаться, он перебросил рюкзак внутрь.

— Самановка, Замановка — какая разница, — никак не отреагировав на вторжение, мрачно рассуждал мужичок. — Может быть, переименовали, а может быть, со стороны города — Самановка, а со стороны дыры — Замановка. Очень может быть что и так.

Лицо его вблизи показалось Проклу интеллигентным и чрезвычайно желчным. Профиль — хоть на валюте рисуй. Золотая оправа очков, серебро клинообразной бороды, обширная лысина и драная фуфайка придавали ему сходство с академиком на уборке картофеля. И хотя аромат портянок слегка портил впечатление презрительного диссидентского благородства, однако же янтарный поросенок перебивал этот вульгарный запах, и Прокл посчитал, что был излишне фамильярен с незнакомцем.

— Так вы идете в Самановку? — спросил он, присаживаясь на рюкзак к костру, пожирая глазами нежную плоть дичи.

— Бесполезное дело, — с мрачной печалью ответил интеллигентный мужичок, изящно переворачивая портянку, — пятый год уж как иду. Всего три версты, а дойти не могу.

— И что у вас там?

— Психбольница.

— Понятно, — слегка отодвигаясь, сказал Прокл.

— Чего тебе понятно? Работаю я там. Главврачом. Я нормальный. Это мир с ума сошел.

Мужичок отдернул от огня подпаленную портянку, поплевал на прожог и спросил:

— Закурить есть?

— Не курю.

Мужичок тяжело вздохнул, с осуждением покачал головой и, покопавшись за пазухой, достал непочатую пачку «Соверена»:

— Курить будешь?

Посмотрел на него Прокл с подозрением и спросил, дождавшись, пока собеседник выпустит первую, самую кайфовую порцию дыма:

— Я что-то не въезжаю: говорите — Замановки нет. Но там есть психбольница. И вы в ней работаете. Главврачом.

— Что же тут непонятного, — рассердился главврач. — В Самановке, со стороны города, есть психбольница. А в Замановке психбольницы нет, потому что Замановка — это то, что со стороны дыры.

— И как же вы попали в эту дыру?

— А то не знаешь, как в дыру попадают! Или пошлют, или по дурости из любопытства. Иногда по любви. Но чаще всего из жадности. Я, например, по грибы ходил. А где их еще искать, как не в дыре? Таких грибов, как здесь, нигде больше нет. Как, как… С печки бряк.

— А вот Неждановка, — спросил Прокл вкрадчиво, опасаясь вызвать гнев главврача своей непонятливостью, — она как — с какой стороны? Вы вообще-то слышали про такое село — Неждановку?

— Как не слышать, — обиделся главврач, — у нас санитаркой работала одна неждановская. Ничего не скажешь — красивая девка. Идет в халате по коридору — дзинь-дзинь-дзинь — звенит, как колокольчик. Ногу сломала. Лестницы у нас там крутые. Кость неправильно срослась. Так замуж и не вышла. Тамарой звать.

— И где же она, эта Неждановка? — прервал эти приятные воспоминания Прокл.

Главврач, не поворачивая головы, скосил на надоедливого гостя негодующий глаз.