Рустам Ибрагимбеков - Сложение волн

Она продолжала посматривать по сторонам и во время танца. Наконец стало ясно, кого она ищет — в дальнем углу зала, выставив в улыбке крупные белые зубы, сын министра финансов что-то нашептывал известной в городе певице, которая ради него сошла с эстрады.

— Сволочь. — Дору передернуло от отвращения.

— Кто?

— Как она может с ним разговаривать? Он же круглый дурак!

— Но ты же встречаешься с ним.

— А ты откуда знаешь? — Она удивилась его осведомленности. — Он полгода пристает ко мне. Проходу не давал, и я согласилась встретиться с ним пару раз.

К концу танца Дора перевела разговор и выяснилось, что ее отец до войны дружил с отцом Эльдара и рассказал ей кое-какие подробности о его семье. Рассказывая, Дора не сводила с него глаз и в их серой с легкой голубизной глубине он ощутил искренний интерес к себе.

То, что она ему давно нравится, ей тоже было известно. А робость поведения давно вызывала удивление. С его-то внешностью и умом он мог бы вести себя уверенней. Кстати, говорят, что он пользуется успехом у девушек… правда ли это? Эльдар уклонился от прямого ответа и дал понять, что, кроме нее, его мало кто интересует. Она зарделась от удовольствия. Потом они сидели рядом на концерте, и собравшись с духом он прикоснулся к ее ладошке; она не отодвинула руку. Подруга, сидевшая по другую сторону, время от времени с любопытством на него поглядывала; он явно ей нравился.

После концерта девочки попросили проводить их домой, и, пока они прощались с подругами, Эльдар позволил себе помечтать. Он знал, что отец намерен дать ей юридическое образование. В Баку поступить на юрфак Доре будет несложно, но ведь в Москве качество преподавания намного выше. Было бы здорово, если бы она решилась рискнуть, и тогда бы они уехали в Москву вместе…

Наконец долгое прощание с подругами закончилось, и они пошли к выходу. Здесь у самых дверей их ждал Чемпион. При относительно невысоком росте он имел очень внушительный вид; высоко закатанные рукава рубашки открывали мощные бицепсы.

— В чем дело? — Дора неприветливо прищурилась.

— Можно тебя на минуту?

— Зачем?

— Отойдем в сторону.

Она извинилась перед Эльдаром и пошла за Чемпионом к мраморной колонне, подпирающей потолок в углу зала. Они довольно долго спорили, потом чемпион подошел к Эльдару.

— Ты иди домой, друг, — сказал он с вежливой уверенностью. — Я провожу ее сам.

Эльдар оглянулся на Дору, она стояла лицом к колонне как ребенок, которого поставили в угол за плохое поведение. Эльдар сделал движение в ее сторону, но железная рука Чемпиона остановила.

— Я же сказал тебе: она пойдет со мной.

— Я хочу спросить у нее. — Эльдар попытался резким движением освободиться из пальцев, впившихся в руку; Чемпион недовольно поджал нижнюю губу и громко подозвал Дору.

— Дора, поди сюда.

Она послушно выполнила команду.

— Объясни молодому человеку, что ты хочешь уйти отсюда со мной.

Дора подняла на Эльдара свои прекрасные серо-голубые глаза.

— Извини, нам нужно с ним поговорить.

— А ты проводи ее подругу. — Чемпион был настроен доброжелательно. — Тоже неплохой кадр. — С этими словами он взял Дору под руку и повел к выходу.

Через два месяца Эльдар уехал учиться в Москву, а когда через год вернулся, она уже была женой какого-то родственника отца, приехавшего из Черновцов. После первого курса она взяла академический отпуск и родила девочку по имени Белла в честь бабушки со стороны мужа.

Конечно, Писатель прав — то, что произошло в тот вечер в педагогическом институте, многое определило в отношениях Эльдара с женщинами. Но мстил ли он им? В этом он по-прежнему сомневался.

У подъезда своего дома, украшенного кариатидами с белыми пулевыми пробоинами на всех частях туловища, Эльдара ждали все те же милиционеры.

— Где же вы гуляете так поздно? — спросил молодой; второй, ушастый, устало зевнул. — Вам придется проехать с нами.

— Куда?

— Узнаете на месте.

Они усадили его на заднее сиденье голубой «Волги» и сели по обе стороны у окон. Место за рулем занимал третий, в широкополой соломенной шляпе.

Вика явилась далеко за полночь и сразу прошла в ванную; сердце Друга екнуло — неужели ей что-то уже известно; такие, как Муртуз, способны на любую пакость. Но зачем это ему? Втянул в грязную историю, чтобы, шантажируя через брата, добиться приватизации библиотеки? Но в таком случае не было никакого смысла начинать с Вики, какой шантаж, если ей уже все известно?