Тьерри Коэн - Она так долго снилась мне...

— А вы и правда на нее похожи, — в конце концов заключила она.

Слова эти прозвучали серьезно, почти торжественно, и вдобавок она в этот момент крепко сжала мне руку. Я поняла, что таким образом она старалась донести до меня нечто важное.

Я пошла к Серене. После разговора с ее матерью меня не покидало какое-то неприятное, тревожное ощущение.

По щекам моей подруги струились слезы.

Я бросилась к ней, порывисто обняла.

— Не плачь, деточка моя дорогая…

На экране ее компьютера еще светились слова:

Я люблю тебя, не сомневайся ни минуты.

— Тебя расстроило, что мать сомневается в твоей любви?

Она опустила ресницы, отвечая на мой вопрос.

— Я ей сказала, что нужно верить тебе, нужно доверять.

Она посмотрела мне прямо в глаза, и в ее глазах я увидела какой-то необычный отблеск.

— Что случилось? — забеспокоилась я. — Ты хочешь мне что-то сказать?

Было видно, что она колеблется. Одна рука ее ожила, взялась за стилус, потом Серена, видимо, передумала, положила его и отвела взгляд.

— Ты что-то хотела мне сказать, — настаивала я.

Она показала мне глазами на компьютер.

Мне предназначалась та же фраза, что и ее матери.

Я люблю тебя, не сомневайся ни минуты.

— А с какой стати я буду сомневаться? — удивилась я.

Она с усилием подняла стилус и написала:

Моя дорога светла, мой путь — это и твой путь.

— Я не понимаю, Серена, — прошептала я в недоумении.

Но она уже закрыла глаза, показывая мне, что устала и не хочет больше никаких вопросов.

— Вот оно как! Говорила я, что в этой истории есть что-то подозрительное! — возбужденно воскликнула Эльза.

Я только что рассказала ей о сегодняшних событиях.

— Значит, мрачный красавец Лучиани — манипулятор.

— Вообще-то таковы все богатые люди, как же иначе?

— Да, но что ему надо конкретно от тебя? Какие предположения? Она соскочила с кровати и принялась деловито прохаживаться по комнате, словно детектив из фильма.

— Эльза, ну нет же ровным счетом ничего подозрительного, — сказала я, чтобы унять ее активность.

— Нет уж, тут дело серьезное, — торжественно заявила она. — Есть о чем призадуматься. Пораскинем мозгами.

— Прекрати строить из себя идиотку, ну пожалуйста.

— Ах, вот так? Косметичка не может позволить себе заявить, что хочет пораскинуть мозгами, ее тогда сразу записывают в идиотки? Рассмотрим разные предположения. Версия первая: эта женщина просто-напросто хотела сказать тебе, что мсье Лучиани не имеет привычки выполнять свои обещания. Версия вторая: этот человек хочет сделать тебя своей приемной дочерью и ты будешь заперта в золотой клетке. Это подтверждает его желание нанять девушку, которая была бы похожа на его дочь. Версия третья: он хочет усыпить тебя и извлечь из тебя соответствующие органы, которые позволят спасти его дочь.

Она перевела на меня вопрошающий взгляд.

— Пальцем в небо, — сказала я раздраженно.

— Ну и ладно, зато какой потрясающий сценарий для фильма, а? Отец-миллиардер, у которого умирает дочь, похищает юную девушку, чтобы взять у нее органы, необходимые для спасения его обожаемой доченьки.

— Такое уже было.

— Ох! Мне вот тоже показалось, старо… значит, остаются два варианта: либо психически неустойчивый миллиардер запрет тебя в своем замке, либо тебя кинут на всю зарплату.

— Эти люди не способны причинить мне какое-либо зло.

— Ну а сама ты как думаешь: что имела в виду бывшая жена моего будущего мужа?

— Она хотела мне сказать, что я не выйду из этой ситуации без потерь. Что мсье Лучиани втравил меня в историю, которая заберет все мои душевные силы, и прекрасно это осознавал, но ему наплевать, потому что его единственная забота — благополучие дочери. Но разве мы можем сердиться на него за это? В любом случае, когда я соглашалась на эту работу, я знала, на что шла. Вот и все, что хотела мне сказать мать Серены, я ни секунды не сомневаюсь.

— А как ты объяснишь слова Серены про дорогу и путь?

— Теряюсь в догадках, — призналась я.

Был день, ничем не отличающийся от всех остальных.

Вопреки утверждениям авторов любовных романов, великие события не происходят в какие-нибудь особенно выдающиеся или необычные моменты. Они редко представляют собой, как ни странно, кульминационный момент, нагнетаемый и подготавливаемый событиями предыдущего дня или ночи, апогей целой череды необыкновенных происшествий. Нет, они часто возникают как по волшебству посреди заурядной обыденности, и потому в ее скучном сером обрамлении кажутся еще прекрасней. События эти словно вырывают нас из рутины повседневности, ломают привычные, навязшие в зубах схемы, и в том их особенная сладость и заманчивость. Они пробуждают наши чувства, напоминают нам, что мы еще живы.