Джеймс Олдридж - Горы и оружие

— Все в мире случается рано или поздно, — сказал Эссекс, плотно скрестив руки по старой привычке. — Но вот в данное время может ли стать реальностью независимый Курдистан?

— Конечно.

— И вы хотите ускорить это с помощью оружия и революции?

В ответ Мак-Грегор напомнил Эссексу, что оружие и революции — не новость в этой части мира.

— Разумеется. Но почему вы — именно вы — вдруг оказались причастны к делам Курдистана и курдов? — Эссекс откинулся на подголовник старого кресла, воздел вопрошающе руки.

— Тут и объяснений не надо. В этом ничего нового, — сказал Мак-Грегор. — Я всю жизнь к таким делам причастен.

— Но меня все же удивляет… — не успокаивался Эссекс. — Взять, к примеру, эти деньги. Как вы дали себя втянуть в подобную грязь?

— Я жду, когда вы сообщите мне, что вам от меня желательно, — произнес Мак-Грегор.

— Что нам желательно? — Эссекс вздохнул, неуютно пошевелился в кресле. — Разрешите прежде указать на то, в чем мы не заинтересованы. Мы не заинтересованы ни в разработке курдской нефти и газа, ни в политических коалициях, которыми так заняты умы американцев.

— Ни в нефти, ни в коалициях, — повторил подчеркнуто Мак-Грегор.

— Все, к чему мы стремимся, — это наладить контакт, — продолжал Эссекс. — И было бы полезно, скажем, если бы вы могли нам разъяснить, что думают, чего хотят курды.

— Извольте.

Но Эссекс спешил досказать:

— Мы хотели бы наладить подлинный, обоюдно искренний контакт с кази. И понятно, что вы самый подходящий человек для этой цели. Вот и все.

— Зачем вам это? Что вам от кази нужно?

— Ровно ничего, — заверил Эссекс. — Нам нужен лишь посредник, которому мы доверяли бы и которому доверяли бы курды. То есть нужны вы.

Мак-Грегор взял щепотку соли из серебряного старого судка, всегда стоящего на скатерти, растер между пальцами.

— Вы предлагаете курдам некую форму признания?

— Я им ровно ничего не предлагаю, — сказал Эссекс. — Вспомните, что в дипломатии не начинают этим, а приходят к этому в итоге переговоров и трудов.

— Но имеется, хотите вы сказать, эвентуальная надежда на признание?

— Даже этого не обещаю. Да и как я могу обещать? Но если ваш кази знает, что такое дипломатия, — а думаю, он знает, — то он поймет, что открывающаяся перспектива сулит ему больше, чем любые краткосрочные коммерческие или политические сделки с французами или американцами. Вы согласны?

— Пожалуй, — осторожно сказал Мак-Грегор.

— Прекрасно. Вот и съездили бы в Лондон и объяснили бы ситуацию кое-кому из наших экспертов — сказали бы то, что думаете. Они весьма хотят вас выслушать.

— Я не сделаю ничего подобного, — сказал Мак-Грегор.

— Но почему же?

— Если вы хотите предложить кази что-то вполне конкретное, то я передам ему. Но я не собираюсь выступать вашим посредником.

Эссекс поднялся, взял яблоко из вазы на буфете, которую Кэти не забывала щедро наполнять фруктами.

— Вряд ли это разумный подход к делу, — сказал Эссекс. Но затем прибавил: — Ну что ж, можете предложить кази и нечто конкретное. — Эссекс с хрустом надкусил яблоко.

— Что именно?

— Деньги, — сказал Эссекс.

— Какие?

— Четверть миллиона фунтов. Сумма, которую пытаются спасти ваши курдские друзья, не так ли?

— Примерно.

— Мы можем авансировать вам эту сумму завтра же, сказал Эссекс. — Можете так и передать вашему другу кази.

— А что взамен потребуете?

— Ничего. Дело упирается лишь в вас.

— То есть вы уплатите курдам эти деньги при условии, что я стану вашим агентом.

— Нашим посредником, — поправил Эссекс.

— Это не что иное, как подкуп, — спокойно сказал Мак-Грегор.

— Это не подкуп, — ответил Эссекс. — Это шантаж. Подумайте, что ждет вас в случае отказа.

— Одним-двумя затруднениями больше — разница невелика.

— Невелика, говорите? У вас еще не отбирали паспорта? Не замораживали банковского счета? Не выдворяли вас из Франции? И тому подобное. Все заинтересованные стороны здесь обладают оружием этого рода и при желании могут применить его против вас.

— Что ж, применяйте ваше оружие, — сказал Мак-Грегор.

— Ну что вы! Зачем стану я прибегать к вещам столь смехотворным? Но я ведь знаю, что ваше положение в Иране сделалось уже нелегким. Мне крайне бы не хотелось, чтобы ваши затруднения там еще усугубились.

— Бросьте огрызок вон туда, — указал Мак-Грегор на мусорную корзинку из толстого пергамента.

Освободясь от яблока. Эссекс вытер руки большим красным носовым платком.