Джеймс Олдридж: Горы и оружие

© James Aldridge 1974

© Перевод на русский язык журнал «Иностранная литература», 1975

© Послесловие и оформление издательство «Радуга», 1984

Сидя в старом вертолете «уэстленд», Кэти глядела, как Мак-Грегор влезает в замасленный стеганый летный комбинезон. Он приступил к делу весьма методически, но было в ученом и упорядоченном Мак-Грегоре нечто слишком уж углубленно-сосредоточенное, и никакой методе не поддавались до конца его локти и колени. Как всегда, они не умещались в назначенные им пределы. И когда вибрирующая металлическая коробка вертолета накренилась, заходила шумной дрожью взлета, Кэти шагнула к Мак-Грегору по алюминиевому полу и — тут рукав одернула, там локоть на место втолкнула, завершая борьбу мужа с комбинезоном.

— Застегну сам, — сказал он, когда она взялась за язычок «молнии».

— Рубашку свою смотри не зацепи.

Он нетерпеливо кивнул, возясь с застежкой. Вертолет мотало из стороны в сторону.

— Меня определенно укачает, — тяжело вздохнула Кэти.

Был желтый, бледный рассвет, расхлябанная старая машина трясла и качала их, унося вверх над глубокими расселинами нагой долины, и Кэти знала, что пахнущий металлом воздух станет сейчас морозным. Ей доводилось уже подыматься в Курдские горы — в этот на миллион акров простершийся край безлесных нагорий, спящих альпийских цветов и мосластых, высоченных крутых вершин.

— Что, курды еще и сейчас сбивают вертолеты? — крикнула она мужу сквозь шум вертящихся лопастей.

— Так близко к Резайе не трогают, — ответил Мак-Грегор.

Десять месяцев тому назад вертолет, тоже принадлежащий Иранской национальной нефтяной компании, был подбит реактивной 80-миллиметровой гранатой, которую запустил подросток-курд с одного из этих пустынных пиков. Метким попаданием вышибло днище фюзеляжа, и сейсморазведочная аппаратура стоимостью в десять тысяч фунтов вместе с сидевшим на ней персом-техником попросту вывалилась в пустоту. У пилота достало злости и умения, повернув назад, дотянуть машину до Резайе, возвратиться на другом вертолете со взводом иранских солдат и разыскать злоумышленника. Они расстреляли единственного обнаруженного на горном скате курда — шестнадцатилетнего бегзадийского пастуха. Расстреляли из пулемета и его отару, однако реактивного ружья так и не нашли.

— Не по той стороне хребта летим! — крикнул Мак-Грегор, поднялся по алюминиевой лесенке, просунул голову в кабину и начал громко пререкаться с пилотом сквозь рокот моторов. Кэти слышно было, как тот отвечал, что на склонах замечены курды и что экипаж не имеет желания получить ракету в зад.

— Ох, будь оно проклято, — проговорила Кэти. Усталая, она боролась с приступом воздушной болезни, которой неожиданно сделалась подвержена в зрелом возрасте.

Но минут через сорок все кончилось, они опустились в высокогорную безлесную котловину. Как только приземлились, тут же механики открыли люк, поспешно, точно под обстрелом, стянули с них комбинезоны, заторопили, тревожно покрикивая, помогли сойти, захлопнули дверцу и помахали им с вертолета, взлетевшего с шумом, как вспугнутый пеликан. Они смотрели, как он скользил над вершинами гор и как исчез. Теперь они были одни в этом холодном голубом и беззвучном поднебесье.

— Если Затко не дожидается нас там, у старого несторианского алтаря, — сказал Мак-Грегор, указывая на гребень, замыкающий на той стороне котловину, — то нам предстоит двухдневный пеший переход в Синджан.

— Я не жалуюсь, милый, — сказала Кэти. — Я прямо рада снова ступать по твердой земле.

— Так-то так, — сказал он, вскидывая с помощью Кэти рюкзак на спину. — Но тут непременно курды где-нибудь или даже жандармы, которые, возможно, предпочтут, чтобы мы не добрались до Синджана. Тебе следовало остаться ждать меня в Резайе.

— А я вот не осталась. И прими это к сведению.

Он не стал вступать в спор. Молча зашагал, ведя Кэти вниз, в скалистую ложбину, а затем вверх, на ту сторону, и лишь изредка роняя слово указания. Так дошли они до цели — до небольшого каменного столпа с вырубленным в камне позеленевшим алтарем. Но никто их там не встретил.

— Я сварю кофе, — сказал он, доставая из рюкзака примус, — и если Затко и через полчаса не будет, то двинемся в путь.