Виктор Мартинович - Сфагнум

— Что, Петрович, допрыгался? — наконец заговорил Выхухолев. В его голосе было сожаление, отвращение, желание понять, каким образом так получилось, что Петрович допрыгался.

Редактор молчал. Он отвел взгляд и опустил голову.

— Дописался, Петрович в газетку? Сколько я раз тебя предупреждал: брось ты эту работу. Займись нормальным делом, мужским. Иди в агрономы, если умный — иди в учителя, детей уму-разуму учить. Вон училище у нас есть лесохозяйственное, лесников готовит. Школа художественная. Есть, где приложиться ученому человеку. А ты что? «Нет, я в газете работать хочу! Я университет кончил! Я умный!» И где твой ум сейчас, Петрович?

— Ты что творишь, Выхухолев? — наконец разлепил губы Петрович. — Ты вообще в своем уме? Ты чего редакцию разгромил?

— Ну, хочешь работать в газете, работай в газете, — продолжил свой диалог с тем, прежним, Петровичем, которого еще можно исправить, Выхухолев. — Только закон не нарушай. Пиши себе тихо, публикуй пресс-релизы, распоряжения. А ты что сделал?

Выхухолев посмотрел на Петровича раздраженно и не смог вспомнить, что хотел поставить в упрек журналисту в этой конкретно части своей обвинительной речи.

— В общем, мы видим итог, Петрович. Вот он итог! Налицо! В одной школе мы с тобой учились. В разных классах, но в одной школе. И кто теперь кто? Я — милиционер. Уважаемый человек. Преступников ловлю. А ты, Петрович, кто? Ты, Петрович, преступник. Наручниками пришлось тебя к батарее приковывать, настолько ты буйный. Представляешь угрозу для окружающих тебя людей. Оказывал сопротивление милиционерам при осуществлении ими профессиональных обязанностей. Ты вообще знаешь, Петрович, что это само по себе статья?

— Выхухолев, ты по какому праву меня арестовал?

Выхухолев сделал серьезное лицо, которое должно было продемонстрировать, что допрос вступил в новую стадию, из фазы беседы по душам перешел в фазу дачи показаний.

— Фамилия, — спросил он у редактора официальным тоном.

— Петрович.

— Я понимаю, что Петрович. А фамилия у тебя какая?

— Петрович у меня фамилия.

— Ты мне голову не дури! — сорвался на крик Выхухолев. — У меня тут графа: фамилия, имя, год рождения. Что писать в фамилию?

— Да я ведь говорю, Петрович пиши! Петрович у меня фамилия.

— Значит, отказываемся от дачи показаний? — сузил глаза Выхухолев. — Или нет, это даже не отказ, это дача заведомо ложных сведений. С целью введения следствие в заблуждение. Этому тебя в университете учили?

Петрович снова опустил голову. Потом вдруг оживился, вспомнив вычитанное где-то:

— А по какому делу меня допрашивают? И в каком качестве? Я имею право знать. Прежде, чем отвечать на любые вопросы.

— По какому нужно делу, — Выхухолев оторвался от компьютера. — И в каком нужно качестве. Мы пока дальше твоего отчества все равно не зашли.

— Выхухолев, ты можешь мне по-человечески объяснить, что происходит? — обратился к нему редактор другим голосом, без нажима. — Потому что я вообще ничего не понимаю.

Словосочетание «по-человечески» зацепило майора. Он себя считал мастером разговора именно «по-человечески» и в поучительных беседах с молодым пополнением любил ставить эту свою черту в пример.

— По-человечески? — переспросил Выхухолев. — По-человечески тут все просто, Петрович. Помнишь, мы тебе вчера пресс-релиз высылали — о том, что ограбление магазина и убийство раскрыты, что подозреваемый задержан?

— Помню.

— Так вот, открылись новые обстоятельства. После твоего звонка. И у нас в деле теперь новый подозреваемый в убийстве.

— Кто? — напрягся Петрович.

— Ты, — просто, как у Достоевского, ответил Выхухолев. Его вдруг осенило. Он нажал на кнопку интеркома:

— Андруша, ты там? Принеси мне паспорт этого маэстро. Писателя этого. Ну да, редактора. Давай, неси.

Андруша появился настолько быстро, что, казалось, он выпрыгнул в пространство кабинета прямо из интеркома. Выхухолев принял у него из рук раскрытый на нужной странице паспорт, величественно кивнул, давая понять, что Андруша может дематериализоваться, и вчитался в паспортные данные.

— Ты смотри, действительно «Петрович», — сказал он, увидев фамилию. — «Петрович Борис Никифорович». Ничего не понимаю. Как у человека такая фамилия может быть?

Он отложил паспорт: ему нужно было время, чтобы обдумать прочитанное. Он действительно был очень сильно удивлен.

— Ты где был в ночь 10 июня, Петрович Борис Никифорович? — спросил Выхухолев строго.