Виктор Мартинович - Сфагнум

— Не выебал! — шепнул свою догадку Серому Хомяк.

— Ждала, ну прикиньте, сколько лет ждала? Вы можете представить, ну? Вы таких других знаете?

— Так ты ее все-таки выебал? — по-своему понял Серый.

Шульга замолчал. Классическая музыка, доносившаяся из радиоточки, стала тише, вступил голос ведущей.

— Это была «Маленькая серенада» Вольфганга Амадея Моцарта. А теперь, дорогие слушатели, мы прослушаем с вами арию «Зефиретти» из утраченной оперы Антонио Вивальди в исполнении заслуженной артистки, лауреата международных конкурсов Чечилии Бартолли. Девушка обращается к ветрам, птицам, ручьям и просит вернуть ей возлюбленного. «Vieni, vieni o mio diletto», «приди, приди, о, мой любимый», — жалобно просит она. Но возлюбленный не возвращается к ней, причина, по которой он бросил ее, нам неизвестна, так как полная версия этого сочинения, хранящегося в архиве Турина, навсегда исчезла.

Зазвучал проигрыш на скрипках, отозвался голос певицы, как будто читающий речитатив, как будто еще даже не пою — щий. Скрипки набирали силу, вступил стаккато клавесин, мелодия затормозила и расцвела, как долго зревший бутон. Затем внезапно композиция сделала резкий переворот, обернулась минорным бархатом и, с раздирающей душу пронзительностью, устремилась в совершенно другую сторону, нагнетая ледяную тему одиночества и тоски по чему-то безвозвратно утраченному.

Шульга как будто задышал чаще и глубже: по его силуэту на фоне окна было видно, что плечи вздымаются выше, чем обычно при дыхании, кроме того, его пальцы шарили по лицу, растирая щеки.

— Шульга, ты что, плачешь? — спросил Серый с явным беспокойством за друга.

— Ты ебнулся, Серый? — ответил жесткий голос Шульги. — Спи давай!

Он подчеркнуто деловито направился к своей кровати, быстро разделся и уже через минуту храпел. Глаза у него были при этом открыты.

В кабинете майора Выхухолева сидел сам Выхухолев, стоял стол Выхухолева, компьютер Выхухолева, присутствовал также несгораемый сейф Выхухолева, шкаф с папками, телефон, интерком для внутренней связи по РОВД, еще тут имелся главный редактор газеты «Путь Родины» Петрович, руки которого через спинку стула были прикованы к батарее отопления. Петрович выглядел сломленным: события последнего часа утомили его.

Все началось с того, что в редакцию позвонил неизвестный и сообщил об ошибке в прошлом номере, в заметке, в которой сообщалось об ограблении магазина. Реагируя на этот звонок, Петрович позвонил Выхухолеву и спросил, правда ли рядом с трупом лежал пакет с деньгами. Выхухолев ничего не ответил на этот вопрос и положил трубку. А уже через четыре с половиной минуты в редакцию пришло восемь человек из РОВД. Двое из них были в масках и с автоматами. Они стали у дверей и обратились к находящимся в помещении несколько громче, чем обычно разговаривают люди: «Всем стоять, блядь! Никому не выходить! Ты, блядь! На место сел! Сел на место! Ебни ему, сержант, чтоб на место сел!» Двое в масках никого не выпускали из помещения, но позволили войти уборщице с ведром, которая явилась протереть половой тряпкой мониторы компьютеров. Ее, правда, тоже не выпустили. Два других сотрудника милиции без масок, но с дубинками, отыскали главного редактора газеты «Путь Родины» Петровича, заключили его руки в наручники и повели в милицейский «газик». Уже знакомый нам Андруша быстро прошелся по редакции и собрал у всех паспорта, у кого не было паспортов — изымал водительские удостоверения, журналистские свидетельства, читательские билеты и медицинские справки для посещения бассейна двухгодичной давности: ему Выхухолев приказал установить личности людей, находившихся в комнате, и составить их поименный список.

Еще трое молодых людей в милицейской форме стали споро отключать от сети компьютеры и уносить системные блоки в микроавтобус «Фольксваген», который был любезно предоставлен отделом по особо тяжким преступлениям районной прокуратуры специально для этой операции. Милиционеры также изъяли у журналистов диктофоны и забрали у редакционного фотографа две карты памяти для фотоаппарата: одну основную и одну дополнительную. После этого микроавтобус и «газик» переехали на другую сторону круглой площади, где располагался РОВД. Петровича отвели в кабинет Выхухолева, а технику стали описывать и складировать в коридоре. Поскольку Петрович вел себя буйно, его пришлось сначала ударить по голове, затем приковать наручниками к батарее. Выхухолев метался всюду и отдавал распоряжения: он чувствовал себя Наполеоном при Ватерлоо, но не знал об этом. Наконец, основная фаза операции была позади. Он вернулся в свой кабинет, сел напротив Петровича, включил компьютер и загрузил шаблон протокола допроса. Редактор и милиционер молчали и глядели друг на друга.