Оливия Голдсмит - Билли-талисман

Если Кэйт в чем-то переросла Бину, вылетевшую из бруклинского колледжа и работавшую в отцовском офисе, это не мешало ей по-прежнему любить ее. Просто у Бины были другие интересы, и они ни в чем не совпадали с интересами Эллиота и других ее друзей с Манхэттэна.

— Эллиот, — сказала Кэйт строго, когда они вышли на улицу, — ты знаешь, что интерес к Бине — это только праздное любопытство.

— Да нет же, — уговаривал Эллиот. — Позволь и мне пойти. В конце концов, это свободная страна. Так говорится в конституции.

Кэйт фыркнула:

— В отличие от принятого в конституции США, я сторонница отделения церкви от государства.

— Нет, — парировал Эллиот, — ты за отделение геев от гетеросексуалов.

— Это не так. Ты же ужинал со мной и Ритой на прошлой неделе, — она не собиралась позволять ему манипулировать черным ящиком политкорректности. — Ты не увидишь Бину не потому, что она моя старая подруга, — просто между вами нет ничего, абсолютно ничего общего.

— Мне нравятся люди, с которыми у меня нет ничего общего, — спорил Эллиот. — Вот почему я люблю тебя и живу с Брайсом.

— Не будь таким жадным, ты же встретишься сегодня с Майклом, — ответила Кэйт. — Этого не достаточно для такой пары кумушек, как вы с Брайсом?

— Ну вот, — уступил Эллиот сдаваясь. — Придется подчиниться.

Кэйт рассмеялась и сказала:

— Ладно, я уже опаздываю на свое девичье свидание. Позволь повторить тебе совет, который я дала пару часов назад своей ученице Дженнифер Уэйлен. Старайся завести собственных друзей, дорогой.

Они были у входа в подземку. Кэйт широко улыбнулась Эллиоту и обняла его на прощание. Пожав плечами, он констатировал свое поражение. Когда она сбегала вниз по ступенькам в темноту тоннеля, Эллиот бросил вслед:

— Не забудь, ужин в восемь!

— Там и встретимся! — крикнула она через плечо и побежала к поезду.

Кэйт и Бина шли по Лафайет-стрит, глазея на витрины фешенебельных бутиков и художественных галерей, заполнявших район Сохо. Кэйт чувствовала себя в Сохо как дома. Она была бы не против жить где-нибудь тут рядом, но это было слишком дорого, учитывая жалованье школьного психолога. Кэйт снимала квартиру в Челси, но вполне могла сойти за жительницу центра. Бина Горовиц же была истинной обитательницей Бруклина: ее темные волосы были идеально уложены, одежда слишком «подходящая», как говорила Барби в студенческие годы. Небольшого роста и коренастая, несколько излишне увешанная золотом, она невыгодно выделялась среди модельного вида покупателей, толпившихся в одном из самых модных кварталов центра Манхэттэна, и хотя все это не мешало Кэйт нежно относиться к своей подруге, она была благодарна Брайсу, колледжу, манхэттэнским бутикам и новым нью-йоркским друзьям за то, чему она от них научилась. Ее собственный бруклинский колорит остался, слава Богу, в далеком прошлом.

— Бог мой, Кэти, и как ты только живешь здесь, — говорила Бина. — Это из-за этих людей с Манхэттэна девчонки по всей стране теряют аппетит. — Кэйт смеялась, но Бина была недалека от правды.

Бина вытягивала шею по всякому поводу, притормаживая, чтобы взглянуть на заурядные образчики ню, на витрину магазина готового платья в стиле «стрип» или подивиться, увидев лавку под названием «Для тупых». Кэйт была вынуждена объяснить ей, что это был всего лишь магазин одежды вроде «Отпрыска желтой крысы» — лавки, в которую сама она не ходила за покупками, но имела сумку для покупок оттуда.

— К чему такие смешные названия? — спросила Бина. — Правда, жарко? — добавила она, обмахиваясь как веером, небольшой афишей выходящего из моды бродвейского шоу, которую какой-то парень вручил ей, когда они проходили мимо. Он даже не попытался всучить такую Кэйт: она не была похожа на собирательницу всякого мусора.

— Ладно, успокойся, — сказала Кэйт. Она пыталась ускорить шаг — салон пользовался славой заведения, требовавшего от клиентов пунктуальности, но Бина оставалась верна себе, ее трудно было заставить поторопиться или помолчать. Семья Горовиц приняла Кэйт, когда ей было одиннадцать, и она знала практически все про Бину. Как-то раз Кэйт не поленилась подсчитать и обнаружила, что миссис Горовиц скормила ей не меньше пятисот обедов, но большей части приготовленных на курином жире. Доктор Горовиц учил ее кататься на двухколесном велосипеде, пока ее собственный папаша пил или просто ленился (или то и другое вместе). Брат Бины, Дэйв, учил их обеих плавать в муниципальном бассейне, и Кэйт до сих пор была не против при случае поплавать на время.