Игорь Неверли - Сопка голубого сна

Назавтра он попросил Павла сделать ему треногу — выссдой с табуретку, расстояние между ножками — двадцать дюймов, ножки соединить поперечной планкой, вместо сиденья можно прибить сложенную вдвое оленью или лосиную шкуру...

— Когда сделаешь?

— Очень скоро не могу. Доски все полусырые, придется их досушивать на печке дней десять... В общем, через двенадцать дней.

Он принес доски, чтобы просушить их на печи, а Бронислав, прихватив Брыську, решил обойти свои капканы, расставленные на соболей в кедровнике. Единственного пойманного соболя он кинул в заплечный мешок и пошел по тайге вниз в ту сторону, где он в октябре видел берлогу и готовившегося к зимней спячке медведя. Нашел. Рядом с кокорой, под массивной шапкой хвои и снега крепко спал мишка, о чем свидетельствовало одно чистое отверстие, сквозь которое выходил нагретый дыханием воздух, оседая нитками серебристого инея на иголках хвои.

Бронислав ретировался так же тихо и осторожно, как пришел. Отойдя немного, срубил молодую березку, обстрогал и сделал длинную жердь. Прислонил ее к дереву, чтобы взять, когда пойдет на медведя с треногой, и зашагал в сторону бурятской юрты...

Услышав лай, на улицу выглянула Эрхе, оставшаяся в юрте с женщинами. Цаган и Дандор охотились на белок, а старик с двумя внуками ловил рыбу в проруби на реке. Все это Эрхе сообщила Брониславу, весело поглядывая на него смышлеными черными глазками. Она выбежала без головного убора, и Бронислав имел возможность полюбоваться множеством косичек, соединенных бусами. Ее халат состоял как бы из двух частей — юбки и пришитой к ней кофты, на ногах у нее были юфтевые сапоги с короткими голенищами, на толстой войлочной подошве, без каблуков и со слегка задранными кверху носами.

— Я, собственно, пришел к тебе, Эрхе. Хочу тебя попросить сшить мне кожаный мешочек для денег с такой же вышивкой, как ты сделала отцу, только меньше, потому что это для девушки... Сделаешь?

Эрхе несколько раз радостно кивнула. Косички на голове подпрыгнули... Она была прелестна, как весенняя березка, мелкие правильные черты лица, маленький рот, тонкая, изящная фигурка... Бронислав смотрел на нее с удовольствием, силясь вспомнить, где он видел похожих девушек.

— А ребенок... жив? — спросил он нерешительно.

— Да, — она снова встряхнула косичками.— Ребенок жить... Смеяться много, много!

— Я очень рад... Значит, как сделаешь мешочек, принеси. Приходи вместе с братьями. Я тебе покажу наш дом, а братьев научу делать патроны.

Уже отойдя на некоторое расстояние, он сообразил, кого ему напоминала Эрхе: молодая бурятка была похожа на девушек, которых он встречал на улочках еврейских кварталов в Варшаве.

Через неделю она пришла с Цаганом и Дандором, принесла мешочек и на деревянном подносе бурятское лакомство, урмэ, толстые, слегка подсушенные пенки с кипяченого молока.

Бронислав хотел заплатить за мешочек, но Эрхе наотрез отказалась, нет и нет, это подарок. Он поблагодарил и повел их по всему дому, объясняя не только назначение каждой комнаты и каждого уголочка, но и рассказывая, как строить, внушая, что это в их силах, что им нужно вместо новых юрт поставить два новых дома, тем более, что у них тут плотник, он показал на Павла, если надо будет, поможет. При виде зеленого голландского кафеля с картинками буряты одобрительно почмокали, но что их по-настоящему потрясло и восхитило, так это огромная русская печь на кухне, где можно все сварить, пожарить, испечь, внизу можно держать несушек — кур, гусей, индеек с их выводком, а наверху, на полатях, могут в самый лютый мороз спать в тепле несколько человек.

Потом в горнице Бронислав учил Цагана и Дандора делать патроны, наполняя пустые медные гильзы. Он объяснял им свойства пороха и пистонов, говорил, какие правила безопасности необходимо соблюдать и т. д. В течение этого наглядного урока на столе выросла гора готовых патронов.

Между тем на кухне Павел учил Эрхе лепить шаньги. Он сделал тесто, раскатал, потом перевернутым ситечком нарезал кружки величиной с блюдце, клал сверху ягоды, заворачивал и жарил... Эрхе, восхищенная домом и пораженная тем, что мужчина делает здесь женскую работу, отвечала тихо и односложно, зато Павел заливался соловьем... Однажды уже происходило на этой кухне нечто подобное, только тогда Евка показывала Шулиму, как делают тесто для хлеба, а теперь Павел учит Эрхе лепить шаньги.

К ужину у них была икра и строганина, потом холодное мясо с груздями и огурцами, сыр «Уда» с отличным белым хлебом, а под конец горячие шаньги и чай с сахаром вприкуску.