Тесса де Лоо - Близнецы

Соседка не пренебрегла своим гражданским долгом и доложила тете Марте о распутном поведении ее падчерицы. Марта тут же поняла, что именно такого случая она ждала все это время. Скрывая свой триумф под личиной наигранного добродетельного возмущения, она рассказала мужу о свидании, смакуя шокирующие детали, задевшие его за живое. Ни о чем не подозревающая Анна несла свиньям воду. Обернувшись, она увидела на пороге дядю Генриха. Отнюдь не крепкого телосложения, он, казалось, занимал весь дверной проем. Почему у него столь угрожающий вид? Скорчившись от внутреннего напряжения, он приближался. Произошло какое-то недоразумение, почувствовала она инстинктивно, которое во что бы то ни стало следовало разрешить.

— Что бы сказал твой отец. — начал он угрожающе сдержанным тоном. — если бы застал тебя с бабником и подстрекателем? А? Посмела бы ты так поступить, если бы он был еще жив?

Анна обмерла — ей все стало ясно.

— Посмела бы? — повторил он, подкрепляя свой вопрос ударом по лицу. — А?

Когда она, еще не до конца поверив в происходящее потянулась рукой к своей щеке, он хлестнул ее по второй. Она отвернулась, пытаясь уклониться от его рук, но это лишь спровоцировало новый прилив ярости. Посыпался град кулачных ударов. Когда она упала на землю, он приподнял ее за волосы и ударил в живот. Неистовство, с которым он вымещал на ней свой гнев, было сильнее его самого и сильнее повода, его вызвавшего. В нем выражалась не только вся скопившаяся обида Генриха на окружающий мир, но и его духовное родство с Анной, их несчастные судьбы, возможно, даже его беспомощность перед молодой девушкой, которой стала Анна, пока сама того не сознавая. Обо всех этих непостижимых, неясных причинах Анна не ведала ни сном ни духом, для нее существовали лишь тумаки и сопровождавшие их крики. Дядя Генрих кричал так, словно страдал от побоев во сто крат больше Анны. Перед ней мелькали то стойло, то рыла поросят, с удивлением наблюдавших за происходящим. Она уже потеряла счет времени, когда вдруг заметила на пороге силуэт тети Марты, пришедшей насладиться сценой наказания. Ее появление отрезвило дядю Генриха. Он резко остановился и в изумлении посмотрел на Анну остекленевшим взглядом. Не удостоив жену вниманием, он оттолкнул ее в сторону и вышел на улицу.

Анна с трудом поднялась — тело пронзила жгучая боль. Фигура Марты черным пятном вырисовывалась на фоне дверного проема.

— Что подумают соседи? — проворчала она. — Ты орала на всю округу.

— Я орала? — простонала Анна.

Кто кричал при каждом ударе? Не она, она не издала ни звука, крепко стиснув зубы. Нужно расставить все по своим местам в этой неразберихе. Собрав последние силы, она подползла к теге и дотянулась пальцами с поломанными ногтями до ее мягких обнаженных рук. Женщина, казавшаяся такой большой и сильной, в страхе скрестила их на груди; глубоко посаженные глаза над широкими скулами еще глубже погрузились в глазные впадины. Она попятилась из стойла. Анна попробовала ее догнать, но упала, раскинув руки, лицом в траву.

Больше насилия не было — только полный покой. Чувствуя свою вину, дядя Генрих приносил ей еду и питье, оставляя поднос на полу возле кровати; словно дикий загнанный зверь, она прикасалась к еде, лишь когда он выходил из комнаты. Первые дни из-за невыносимой боли в спине она лежала на животе; затем ей наскучила однообразная картина прожилок и сучков на половицах, и она повернулась к стене — теперь ее мучила колющая боль в животе. День ото дня Анне становилось все хуже. При каждом новом приступе она тихонько плакала, через дымовое отверстие ее всхлипы проникали на кухню. Не выдержав, дядя Генрих поднялся наверх, чтобы узнать, как положить конец ее страданиям. Хриплым голосом она пожаловалась на острую боль внизу живота. Он перепугался — половые органы считались святыми: и сказал Господь — идите и размножайтесь. То, что они сочли излишней предосторожностью в случае с кашлем, решили сделать сейчас: ее записали на прием к врачу. Она пообещала тете молчать о происхождении синяков и ушибов. Анне предстояла новая пытка. Согласно закону, на осмотр она должна была явиться в сопровождении взрослой женщины. Лежа на искалеченной спине, под пронзительным взглядом тети Марты, Анна почувствовала, как холодный скользкий палец доктора проникает в область, о существовании которой до сих пор она даже не подозревала. Нечеловеческая боль будто разорвала ее изнутри.

— Да, это неприятно, — прозвучал голос ее благодетеля.