Владимир Орлов - Останкинские истории (сборник)

— Здравствуйте. Очень признательна. Да, это я. Векка Вечная. Конечно, в этом имени есть претензия. Но так теперь меня называют.

— Чем могу быть полезен вам? Чем вообще вызван ваш интерес ко мне?

— Я давно наслышана о вас. Я знаю вас. Пусть и издалека. Я, может быть, влюблена в вас…

— Оставим разговор об этом, — нахмурился Шеврикука.

— Хорошо… Оставим… — Барышня растерялась. Замолчала. Губы ее дрожали.

Увека, или Векка, похоже, не знала, как вести разговор с Шеврикукой. Шеврикуке же нечего было сказать ей. Так они и стояли. Теперь Шеврикука мог разглядеть просительницу внимательнее, нежели бабочкой с ветки липы. Со слов Гликерии и в особенности Дуняши и по иным сведениям, Шеврикуке было известно, что Увека Увечная, пробившаяся в мещанские привидения тридцать шестой сотни из кикимор, а по весне объявившая себя Веккой Вечной, слыла бойкой, неугомонной, развязной, лезла во все дыры и во всякие приключения. Никакие благопристойности для нее не существовали. Она, будто и не обращая внимания на свое малое значение в сословии, беспутно искала богатств и фавора. Пробивалась в путаны, в фотомодели, в мисс и в миссис, имела удачи. Попыталась даже перебраться в места со сладкой жизнью, для начала хотя бы в Лихтенштейн, но была задержана и отправлена в холодную. Однако и из холодной, стало быть, сумела вырваться, раз по средам могла позволить себе прогулки в Ботаническом саду.

Выходило, что свидание Шеврикуке назначила несомненная княжна Тараканова, распутная и злокозненная. Но стояла перед Шеврикукой вовсе не княжна Тараканова, а хрупкая, худенькая старшеклассница, возможно, и ни разу не целовавшаяся с парнями. Лицо у нее было почти детское, светлое, а серые глаза — лучисто-искренние. Как и в прошлую среду, оделась Увека скромно, недорого — темная юбка до колен, бледно-голубая вязаная кофта. Такую барышню следовало опекать, жалеть и лелеять. Руки Шеврикуки подались вперед, будто он вознамерился поднять барышню и носить ее, легкую, нежную, под редкими иноземными деревьями. А то, может, и воспарить с ней…

«Э нет! — охладил себя Шеврикука. — Этак я растаю и рассироплюсь. Для меня сейчас в этом нет никакой нужды!» И он снова подавил в себе действие Стишиного зелья. Но, может, Стиша и не угощала зельем, а были в ее чашах именно благородно-бодрящие напитки?

— Вот что, — сказал Шеврикука. — У меня мало времени и хватает дел. Для лирических прогулок и бесед у нас нет простора. О какой помощи вы хотели бы просить меня? Какое у вас ко мне дело? Я многого не могу обещать вам. То есть я вообще ничего не могу вам обещать. Я вас плохо знаю.

— Вы можете узнать меня лучше, — подняла глаза Увека-Векка, они по-прежнему были влажными.

— Пока не вижу в этом необходимости.

— Я хотела бы стать сподвижницей Шеврикуки в его делах. Исполнять все, что укажет или прикажет.

— Вот тебе раз! — удивился Шеврикука. — И какие же такие нынче дела у Шеврикуки, сделайте одолжение, проясните.

— Вы знаете сами какие. А мне известно кое-что. Мне известно направление ваших дел.

— Вы ошибаетесь.

— Я не ошибаюсь, — убежденно сказала Увека-Векка. — Я хочу служить вам.

— Спасибо за предложение услуг. И давайте закончим на этом разговор.

— Вы одиноки… — с печалью и будто сострадая Шеврикуке, произнесла Увека-Векка. — А теперь, когда вы и Отродья Башни…

— У вас есть интерес к Отродьям Башни? — быстро спросил Шеврикука.

— Да! Есть! Интерес! — в волнении выдохнула Увека-Векка. И в глазах ее безусловно проявился интерес к Отродьям.

— Знаете что… — задумался Шеврикука. — А не хотели бы вы, чтобы я познакомил вас с кем-либо из Отродий?

— Хотела бы! — выпалила Увека.

— Ладно. Через неделю, но не в три, а в два часа они оты щут вас здесь. Если у вас, конечно, случится время для прогулки.

— Случится!

— И отлично. А там посмотрим.

«Вот пусть Бордюр и выходит на Векку-Увеку, — подумал Шеврикука. — И пусть налаживает с ней отношения. Коли им нужны привидения и призраки». Был повод потереть руки.

— Теперь я, пожалуй, пойду, — сказал Шеврикука. — Ваши слова я принял к сведению. Но ждут служебные хлопоты. До свидания.

Уходил он неторопливо, даже непривычно для себя степенно. Но в мыслях он от маньчжурского ореха бежал. Побыстрее отсюда и подальше! «И надо же было произнести дурацкое „до свидания“! — бранил себя Шеврикука. — Какие еще могут быть у нас с ней свидания! И все-таки она меня зацепила… Или сумела зацепиться за меня…»