Владимир Колковский - В движении вечном

«Верно, кто-то с кафедры объявление делает», — подумалось тогда Игнату, и он был удивлен крайне, он был удивлен донельзя, когда выяснилось, что это тоже! — тоже студентка, а именно староста их курса Семенкова Оксана, и она тоже только после десятого.

В полном соответствии с высокой ответственной должностью Оксана была прилежной обязательной студенткой. Однако и «стратегии» известной не чуралась при случае. Так, некоторые преподаватели на физфаке очень любили по ходу чтения лекции вдруг сделать коротенькую паузу, внимательно вглядываясь в лица слушателей, как бы ожидая подсказки. Впоследствии на экзамене они явно благоприятствовали своим наиболее активным помощникам, и особенно выделялась в этом смысле на лекциях именно Семенкова Оксана.

— Секи, секи! — толканул однажды резко Игната Серега Гончар, его обычный сосед с боку. — Вишь, как девчонка орудует… Вот так и надо работать, учись.

Лекция тогда проходила, как и обычно, в большой аудитории с поднимающимися вверх, широкими рядами. Они сидели на два ряда повыше, и отсюда было прекрасно видно, что у Оксаны на столе имеется сразу две общие тетради. В одну из них она аккуратно записывала, конспектируя лекцию, а в другую раскрытую, что лежала чуть повыше и сбоку, лишь в нужный момент подглядывала, тот час «подсказывая».

Было известно, что Галина Максимовна принадлежит к особым любителям такого рода ведения лекций, примечая по ходу своих наиболее активных помощников. Неудивительно, что она и сегодня вполне благоприятствовала ответу обычно самой заметной из них. Впрочем, Галина Максимовна вообще предпочитала не вступать во время ответа, не прерывая по мелочам, поэтому отвечать ей было всегда комфортно, без излишней путаницы в отличие от тех нередких случаев, когда тебя прерывают по ходу ответа непрестанно. Аналогично первому ответу обошлось и без остановок с той лишь заметной разницей, что теперь словесный поток струился приметно бойчее, а экзаменатору куда чаще доводилось вставлять в поток этот, время от времени, свое обычное, поощрительное «та-ак, та-ак…»

Далее снова, словно по установленному заранее регламенту последовали дополнительные вопросы. Их в данном случае оказалось побольше, но и попроще. Возможно, поэтому и на этом важнейшем этапе опроса Оксана отвечала уверенно, как наизусть, без проблем особых продвигаясь к желанной наивысшей записи в ведомостной экзаменаци-онной линеечке. Проблем этих особых у нее так и не возникло в итоге, но вот у девушки следующей… У девушки следующей Марины Романовой, что заняла вскоре место за столом по соседству с Игнатом проблемы возникли немалые, и возникли они как раз на дополнительных. И вот тут совершенно неожиданно на сцену выдвинулся бывший избранник.

К этому времени Игнат уже закончил свою работу. Ему виделось, что вполне успешно, и теперь он с волнительным нетерпением ожидал своей очереди, наблюдая невольно и с интересом за теми событиями, что происходили рядом. Здесь необходимо заметить, что последние месяцы прошли для него далеко не бесследно. Забросив все на свете, решая неимоверное количество математических задач, разбирая их детально, он довольно много постиг и в теории. Понятное дело, что, не имея никакой возможности для серьезной подготовки, он и сейчас был по нулям полным в непривычно громоздких многостраничных выводах теорем и математических критериев, но основные понятия и определения знал. Знал пускай и не наизусть, но объяснить мог своим языком и довольно толково.

Между тем, Галина Николаевна задала Романовой очередной дополнительный вопрос. Задала как раз на «понятие», и вопрос этот показался Игнату до обиды простым. «Эх, и почему я не на месте Маринки!» — невольно подумалось то, что обычно и думается в подобных случаях. Неудивительно, что вследствие восприятия этого он ожидал без всяких сомнений вновь услышать ответ четкий и скорый, однако, к его большому удивлению, девушка вначале замялась, а затем и вовсе замолчала. «Ну вот, на пятерку решается, и не знает!» — снова обидной тенью пробежало по лицу.

И вот тут…

— Я вижу, Горанский знает? — словно прочитав его мысли, внезапно отреагировала Галина Николаевна.

Легкое недоверие наряду с чем-то вроде любопытства проскользнуло в ее голосе.

В ответ он замиранием сердца кивнул головой, но внешне это вышло даже с усмешкой легенькой. Мол, знаю, ну и что? — мелочь, мелочишка какая…

— А ну-ка, ну-ка!

Игнат даже растерялся от неожиданности, получив вдруг столь желанное разрешение. Но растерялся он лишь на секунды, а затем заговорил, заговорил торопливо и, может быть, немного сбивчиво. Он говорил не по-книжному, но, доводя самую суть; он всегда так говорил в последнее время, но это время сменилось, и теперь оно было другим. Теперь его слушал не придавленный гнутый крючок, ждущий малейшей запинки, чтобы вновь вздернуть убийственно к верху тощий длинный палец, теперь его слушали с настроем на благо, слушали с очевидным желанием видеть в ответах самую суть без смехотворных ничтожных придирок. Слушали с желанием искренним, и искренность эта возносила наверх как на крыльях.