Карлос Фуэнтес - Мексиканская повесть, 80-е годы

В газетах писали, что мир переживает исключительно опасный момент. Впереди маячил призрак всеразрушающей последней войны. Зловещим символом эпохи стал атомный гриб. Но была и надежда. В наших учебниках писали, что не случайно у Мексики на карте очертания рога изобилия. К 1980 году — такое далекое будущее и представить себе было невозможно — предрекалось наступление светлого завтра и всеобщего благосостояния. Но не уточнялось, как этого удастся достичь. Города станут чистыми, исчезнет социальная несправедливость, бедняков не будет, с насилием и преступностью покончат, пробки на дорогах рассосутся, мусор сам собой уберется. У каждой семьи будет ультрасовременный дом аэродинамической формы (именно это определение стало модным в те времена). Никто и ни в чем не будет испытывать недостатка. Работу станут делать машины. Улицы покроются деревьями и украсятся фонтанами, по городу будут ездить автомобили, от которых ни дыма, ни шума и которые не будут сталкиваться друг с другом. Земной рай. Утопия, ставшая реальностью.

Тем временем мы старались модернизироваться и принялись вставлять в нашу речь словечки и обороты, что поначалу воспринимались как исковерканные, взятые из юмористических лент про Тин Тана, но постепенно и незаметно омексиканились: о’кей, уасамара, шерап, сорри, уан момент, плииз. [74] Искаженные английские слова и выражения. Мы привыкали есть хамбургеры, пайзы, доны, хотдоги, напитки из солода, айскрим, маргарин, арахисовое масло. [75] Названия продуктов и блюд, употребляемых в США и экспортируемых в другие страны мира. Кока-кола вытесняла привычные нам прохладительные напитки из натуральных соков — хамайку, чию, лимонад. Только бедняки упорно продолжали пить тепаче. [76] Прохладительный напиток из корок ананаса. Отцы наши исподволь приучились к хайболу, [77] Популярный в США коктейль. хотя, как они говорили поначалу, он отдавал аптекой. «В моем доме запрещена текила, — сказал как-то при мне дядя Хулиан. — Гостей угощаю только виски: пора нам, мексиканцам, приобретать вкусы, достойные белых людей».

На переменках мы ели булки со сливками, таких теперь нет и никогда не будет. А затевая игры, разбивались на два лагеря — арабов и евреев. Только что основали Государство Израиль, и израильтяне воевали с Арабской лигой. [78] Арабская лига создана в 1945 г. Египтом, Саудовской Аравией, Ираком, Иорданией, Ливаном, Сирией и Йеменом (позже присоединились Ливия, Судан, Тунис, Марокко, Кувейт, Алжир). В мае 1948 г. вспыхнула первая арабо-израильская война. Ребята, что и вправду были из арабских или еврейских семей, только тем и занимались, что ругали друг друга и дрались. Наш учитель Бернардо Мондрагон говорил им: «Вы родились здесь. Вы такие же мексиканцы, как и остальные ваши товарищи. Не надо перенимать чужую ненависть. После всего, что было — массовые убийства, концлагеря, атомная бомба, миллионы погибших, — в том мире, где вам предстоит жить, став взрослыми, не будет войн, преступлений, будут уважаться человеческие права». В задних рядах кто-то хихикал в ответ. Мондрагон смотрел на нас печально-печально; видимо, он думал, какими мы станем с годами, сколько, бедствий и ужасов всем нам предстоит еще пережить.

Былое могущество Оттоманской империи, словно свет угасшей звезды, продолжало действовать на наши умы и души: для меня, мальчика из колонии Рома, и арабы и евреи — все без разбора были «турки». И эти «турки» были мне привычней и понятней, чем Джим, который родился в Сан-Франциско и одинаково чисто говорил на испанском и английском; или Тору, выросший в концентрационном лагере для японцев; [79] Во время второй мировой войны в США и союзных странах, воевавших с Японией, местных японцев интернировали в специальные лагеря. или Перальта и Росалес — они не платили за учебу, учились на казенный счет, потому что жили в трущобах возле колонии Докторес. Улица Пьедад — ее тогда еще не переименовали в проспект Куаутемока — и парк Уруэта как невидимая граница разделяли колонии Рома и Докторес. А Ромита вообще была как отдельный поселок. Там властвовал Человек с мешком, Ужасный детокрад. «Не ходи в Ролиту, сынок, украдут тебя там, выколют глазки, отрежут руки и язык. Человек с мешком заставит просить милостыню и будет ее у тебя отбирать». Днем это был нищий, а по ночам — элегантно одетый миллионер с изысканными манерами, он жил в роскоши за счет своих жертв, которых принуждал побираться. Даже находиться рядом с Ромитой было страшно. Ужас пробирал до костей, когда случалось ночью проезжать на трамвае по мосту на проспекте Койоакан: только рельсы сверкают, кругом все погружено в сон, внизу — грязная речка Пьедад, которая иногда, во время дождей, затопляла все вокруг.