Джоджо Мойес - Девушка, которую ты покинул

— Да ты что? Ты, наверное, шутишь! Неужели парик?

— Наращивание искусственных волос. Сразу видно.

— Только не мне. Скажи еще, что и грудь у нее тоже ненатуральная!

— Натуральная. Правда, эта девица четырехгрудая.

— Четырехгрудая?

— Лифчик ей явно мал. Перерезает груди пополам. И потому кажется, что у нее их четыре.

Пол начинает так сильно хохотать, что даже задыхается. Он уж и не помнит, когда в последний раз так смеялся. Лив улыбается ему, но как-то вымученно. И вообще сегодня она какая-то странная, отвечает невпопад, словно ее мысли заняты чем-то другим.

— Как думаешь, — говорит он, справившись с приступом смеха, — четырехгрудая девица клюнет на него?

— Ну, если только после очередной рюмки. Не думаю, что она на него запала.

— Да. Она на него даже не смотрит. Похоже, ей нравится вон тот, в серых туфлях.

— Женщинам не нравятся серые туфли. Уж можешь мне поверить.

Он поднимает брови, ставит стакан на стол.

— Вот только теперь и начинаешь понимать, почему мужчине легче расщепить атом или завоевать другую страну, чем догадаться, о чем думает женщина.

— Пфф! Если будешь хорошо себя вести, я покажу тебе руководство по применению, — говорит она и, встретив его взгляд, густо краснеет, словно ляпнула явно не то. Возникает неловкая пауза. Она смотрит на свой стакан. — А ты скучаешь по Нью-Йорку?

— Мне нравится там гостить. Теперь, когда я приезжаю домой, все смеются над моим акцентом, — отвечает Пол и, так как Лив его откровенно не слушает, добавляет: — Не стоит так волноваться. Честное слово. Мне и здесь хорошо.

— О, нет. Прости. Я не хотела… — Слова замирают у нее на губах. За столом снова воцаряется молчание. Но потом она поднимает на него глаза и начинает говорить, положив палец на край стакана: — Пол… Я хотела пригласить тебя к себе сегодня вечером. Хотела, чтобы мы… Но я просто… Еще слишком рано. Я не могу. Не могу этого сделать. Вот почему я отменила обед. — Фразы будто повисают в воздухе, и она краснеет до корней волос.

Он открывает и закрывает рот. Наклоняется вперед и тихо произносит:

— Достаточно было сказать: «Я не голодна».

— Боже мой! Свидание со мной, наверное, просто мрак! — удивленно посмотрев на Пола, ахает Лив.

— Может быть, ты просто немножко более откровенна, чем следует.

— Прости! — От отчаяния у нее из груди вырывается стон. — Я не понимаю, что…

Он снова подается вперед и легонько касается ее руки. Ему ужасно хочется, чтобы она перестала так переживать.

— Лив, — ровным голосом начинает он. — Ты мне нравишься. Ты удивительная женщина. И я прекрасно понимаю, что ты слишком долго просидела в четырех стенах. И я не… Я не хочу… — Но у него не хватает слов. Еще не время для подобного разговора. Более того, где-то в глубине души он, несмотря ни на что, разочарован. — Вот черт! Как насчет того, чтобы поесть пиццы? Потому что я умираю с голоду. Пойдем перекусим. Будем смущать друг друга где-нибудь в другом месте.

— У меня дома полно еды. — Ее колено касается его ноги.

Он смеется. Потом неожиданно становится очень серьезным.

— Прекрасно. Хотя теперь уже я не знаю, что сказать.

— Скажи: «Это было бы здорово». Кстати, можешь добавить: «Лив, заткнись, ради бога, чтобы не усложнять все еще больше».

— Что ж, это было бы здорово, — говорит Пол, подает ей пальто, и они выходят из паба.

Теперь они уже не молчат. Каким-то чудом возникшее было напряжение исчезает, и они ведут себя более непринужденно. Возможно, благодаря его словам или внезапно нахлынувшему на Лив чувству облегчения. И она от души веселится, радуясь его шуткам. Они лавируют между группами туристов и наконец ловят такси, а когда он помогает ей забраться в машину и сесть рядом с ним на заднее сиденье, она прислоняется к нему, вдыхает мужской запах его чистой кожи, и от ощущения нежданно-негаданно привалившего счастья у нее слегка кружится голова.

Они идут к ее дому, и он со смехом вспоминает их первую встречу. А еще то, как Мо приняла его за грабителя.

— Я еще стребую с тебя обещанные четыре фунта, — улыбается он. — Мо сказала, что я их честно заслужил.

— Ну, если равняться на Мо, то можно далеко зайти. Она, например, считает нормальным подливать в бокалы неприятным посетителям жидкое моющее средство.

— Жидкое моющее средство?!

— А они потом всю ночь бегают писать. Вот так она берет на себя функции Господа Бога и лишает незадачливых гостей романтических надежд. И тебе лучше не знать, что она делает с кофе тех, кто ей реально насолил.