Ник Хоакин - Пещера и тени

— О нет, тут ты ошибаешься, Андре. Как раз здесь я порвал с традицией, на которой воспитан и которая требовала, чтобы всякий мужчина, достойный носить брюки, был антиклерикалом. Теперь-то я вижу, что жил, как мой отец и дед, а надо было жить если не как мой сын, то как внук, раз уж я хотел не отставать от времени. Сегодня, Андре, мы с тобой ровесники. Quasi modo genitii infantes [36] Как новорожденные младенцы (лат.). , как говорят на пасху. Что, потрясно? Так вы, кажется, выражаетесь?

— А религия теперь действительно потрясна ? — спросил Джек.

— И на любой вкус, — заметила Чеденг. — Тут и гадальные карты, и гороскопы, и оккультизм, которым я слегка увлекаюсь. А вот Моника предпочитает штуку, именуемую «дзэн».

— Это чтобы перещеголять папа, — улыбнулась Моника. — Я, пожалуй, кончу тем, что стану буддийской монахиней и обрею голову.

— А Ненита Куген, — продолжала Чеденг, — когда ей надоели экстремисты, обратилась к неоязычеству, стала последовательницей Гиноонг Ина [37] Господин Мать (тагальск.). . Так что, как видишь, Джек…

— Гиноонг Ина?

— Ты не слыхал о ней? Боже мой, неужели в Давао нет телевизора? Она появляется на экране около полуночи, вместе со своими непорочными весталками. Освящает какие-то прутья, камни, воду, все что угодно, потом это якобы исцеляет от болезней.

— Но кто она?

— Этого никто не знает, — сказал дон Андонг. — Сама говорит, что она возродившаяся жрица прежних времен, бабайлан, но, с другой стороны, есть люди, которые утверждают, будто бы она снималась в кино, а то и занималась кой-чем похуже.

— О папа́! — воскликнула Моника. — Ты так говоришь только потому, что она — соперница вашей Эрманы. Культ святой Эрманы, Джек, если ты еще не знаешь, — вот чем увлеклись папа и Андре. Эта Эрмана жила в Маниле в семнадцатом веке, считалась ясновидящей и скончалась в благоухании святости. Теперь она творит чудеса. Началась кампания — папа принимает в ней активное участие — за объявление ее праведницей, угодной богу и так далее. Она должна стать первой филиппинской святой, и папа — пророк ее. Но тут получилась накладка, главным образом из-за Гиноонг Ина. Пещеру, в которой умерла Ненита Куген, пришлось закрыть, потому что последователи Гиноонг Ина все время сражались из-за нее с приверженцами святой Эрманы.

— А эти последователи Гиноонг Ина, они что, откровенные язычники? — спросил Джек.

— Она — да, но не они, — вмешалась Чеденг. — Они видят в ней только вероцелительницу. Ненита же, девочка сообразительная, поняла, что из этого следует: исцеление верой есть часть неоязыческого движения.

— И присоединилась к нему как язычница?

— Вовсе нет! — сказал Андре. — Нените просто было любопытно, она хотела сама попробовать. Но ей сказали, что если она хочет быть непорочной весталкой, то должна посвятить себя этому целиком. Их называют далаганг банал [38] Святая девственница (тагальск.). . Они долго готовятся, пока сами не станут жрицами-бабайлан. А Нените всего лишь позволили бывать у них и смотреть.

— И это стало ее любимым занятием, — сказала Моника.

— А что ты о ней думаешь, Моника? — спросил Джек.

Вдова, покончив с едой, закурила сигарету, и теперь затяжки служили ей знаками препинания в разговоре.

— Видишь ли, эта девочка была типичным подростком, только наоборот. Что интересует подростков? Поп-музыка, певцы, кинозвезды и прочие ненормальные знаменитости. Другое дело Ненита. Ее интересовали как раз нормальные люди — мы. Точнее, то, что она считала нормальным в нас. Мы были, так сказать, ее певцами, ее кинозвездами. Но мы не умеем петь, не снимаемся в кино — мы вечно не оправдывали ее надежд. Поэтому она и стала такой несносной.

— А кто бы не стал? — перебил Андре. — Она хотела аплодировать, а мы шикали на нее.

— Мой дорогой племянник, она хотела аплодировать не мне, скажем, в роли домохозяйки, а той женщине, которая во мне существует не для ведения домашнего хозяйства. И только небеса знают, что это такое. Однажды она спросила, снится ли мне когда-нибудь кухня, и надо же было ответить, что если и снится, то всегда в виде лаборатории, где я тружусь в колпаке шеф-повара и в фартуке. И вдруг узнаю: она, видите ли, сообщает Чеденг, как ее потрясло знакомство со мной, потому что на самом деле я — Лукреция Борджиа, готовящая яды!

— Дон Андонг, — спросил Джек у старика, сидевшего во главе стола, — а что она думала о вас или что вы думали о ней?

— С головой у девочки было все в порядке, — ответил тот. — Как почти все мы, она искала бога, не ведая об этом, но в отличие от нас искала его в своих ближних. Я относился к ней с уважением, думаю, она ко мне тоже. Мы оба считали, что каждый человек замечателен, ибо несет в себе образ бога. Так что, Моника, если она видела в тебе Лукрецию Борджиа, то это скорее всего значит, что бог даже кухню может сделать раем или адом, но никак не просто местом тяжелой и нудной работы.