Анхела Бесерра - Неподвластная времени

Комиссар протянул руку, и помощник передал ему пакет.

— Вот, взгляните. Та женщина отдала его нам.

Паскаль, все еще отказываясь верить, достал пальто, поднес к лицу и закрыл глаза. От него пахло Кадисом. Горе, страшное горе навалилось на молодого человека.

— Хотите, месье, мы подождем снаружи?

— Да, будьте добры... Мне нужно поговорить с матерью.

Сара Миллер была в спальне у постели Мазарин. Из больницы, где выяснилось, что ни мать, ни дитя не пострадали, она отвезла сноху домой к сыну. Женщины, не сговариваясь, заключили перемирие ради ребенка.

— Мама... — Страшно бледный Паскаль появился на пороге с отцовским пальто в руках.

— Что случилось? — спросила Мазарин.

— В чем дело, сынок? Ты весь белый. И это пальто?.. Постой, ведь это пальто твоего отца?

— Я должен кое-что тебе сказать.

Мазарин поняла, что речь пойдет о Кадисе.

— Пожар потушили? — спросила Сара, стараясь унять чудовищное сердцебиение.

— С папой... беда.

Паскаль уже очень давно не называл Кадиса папой. Последний раз он произносил это слово в далеком детстве. Молодой человек заметно осунулся, его взгляд ничего не выражал.

Сара и Мазарин поднялись на ноги, опасаясь самого худшего.

— Его больше нет, мама.

Паскаль обнял мать и зарыдал, как ребенок.

Мазарин без чувств рухнула на пол.

104

Ребенок появился на свет на два месяца раньше срока. Несмотря на все усилия врачей, Мазарин так и не смогла его доносить. Она пережила тяжелейшую депрессию, снова перестала говорить, долго лежала в больнице, но в конце концов родила прелестную девочку, которая возродила ее к жизни... И помогла обрести голос.

В долгие мучительные недели, предшествовавшие родам, Мазарин всей душой жаждала смерти. Просыпаясь по утрам и понимая, что все еще жива, она заливалась слезами и плакала до вечера; потом, устав от рыданий, проваливалась в сон, надеясь, что этой ночью ее желание осуществится. И так день за днем.

Паскаль, как ни старался, не мог достучаться до жены. Мазарин спасла Сара Миллер. Она проводила в больнице целые дни, ухаживала за снохой, разговаривала с ней, читала, заботилась о ней так, как никогда не заботилась о сыне. Сара чувствовала боль Мазарин, но не понимала саму себя: она должна была ненавидеть соперницу, но вместо этого любила ее. И малыша, который должен был родиться.

Паралич голосовых связок не давал Мазарин издать ни звука, но как-то вечером она попросила у Сары блокнот и ручку и начала писать.

Так она поведала свекрови свою историю, которую до сих пор не рассказывала никому, даже Паскалю. Мазарин честно излагала все до мельчайших подробностей, бесстрашно отвечала на вопросы и чувствовала, как с плеч спадает непомерная ноша. Словно робкая девчушка, превращенная злой ведьмой в старуху, сбросила чары и обрела свободу.

Мазарин рассказала Саре о своей матери и об отце, которого почти не помнила. Об одинокой жизни в зеленом доме в компании Святой и кошки по кличке Мадемуазель.

Рассказала о том, как пряталась в шкафу, разговаривала сама с собой и чувствовала, как одиночество постепенно пожирает ее. О долгом существовании вне мира, словно жертва кораблекрушения на необитаемом острове. О боли и печали.

О том, как в один прекрасный день открыла саркофаг и нашла ключ, как искала замок, к которому он подошел бы, как пыталась свести счеты с жизнью и томилась в плену у Мутноглазого.

О том, как узнала об Арс Амантис, о том, как встретила Кадиса, единственного человека, которому было до нее дело. Человека, которого она безумно полюбила.

О том, как боролась с собой и потерпела поражение в этой борьбе.

Мазарин доверила бумаге все свои слезы, страхи, радости, сомнения... День за днем она писала, перечитывала написанное, зачеркивала и начинала снова. Ее признания становились тайной, которую знали только двое.

А когда у девушки почти не осталось слов, она вывела на последней странице имя почти загнанной на самое дно души, почти забытой, но еще живой любви: Паскаль.

105

Однажды вечером, когда Мазарин заканчивала кормить дочку, в комнату вошел Паскаль с таинственной улыбкой на губах.

— К тебе гости, милая.

— Ко мне?

— Ну да, к тебе... И к Сиенне.

— Кто же это?

— Не скажу. — Паскаль наклонился и поцеловал жену. — Это сюрприз.

— Ладно. Ты нас заинтриговал, правда, зайчонок? — Мазарин нежно коснулась губами крошечных пальчиков девочки.

Паскаль вышел из комнаты и через несколько минут вернулся. Вошедший вслед за ним старик держал в руках большую кожаную сумку, из которой выглядывала кошачья мордочка.