Марсель Гафуров - Территория памяти

— Ладно уж, разорюсь на что-нибудь покрепче, — пообещал Вадим Сергеевич. На его хмуром от забот лице расцвела улыбка.

Итак, надо было свалить деревья и вытащить бревна на дорогу. Ну, свалить, положим, Федька Комолов свалит, он бензопилой на выпивку зарабатывает, помани его бутылкой — бегом побежит. А как вытащить? Никакая машина в чащу не пройдет. Разве лишь Змей Горыныч Ивана Егоровича. Кстати, есть у него и бензопила…

С этим и пришел бывший агроном к бывшему механизатору.

Самохвалов, сухощавый, жилистый старик невысокого роста, выслушав просьбу, покровительственно похлопал возвышавшегося над ним на полголовы дородного агронома по плечу:

— Плевое, Сергеич, дело, сделаем!

На следующий день около 10 часов утра они прибыли к месту работы. Егорыч, демонстрируя возможности Змея Горыныча, с ходу заехал в глубь леса.

— Приехали! Показывай, где твои деревья!

Вадим Сергеевич, кряхтя, слез с прицепа, — будь он неладен, чуть душу не вытряс, — глянул по сторонам.

— Вроде бы вон там, пойдем посмотрим.

Пошли. Идут, идут, а помеченных деревьев не видно. Что за чертовщина?!

— Давай так: ты иди в ту сторону, а я пойду в эту, — предложил Вадим Сергеевич. — Кто найдет — подаст голос.

Разошлись.

Ходил, ходил Вадим Сергеевич, то зигзагами, то кругами — и уже на грани отчаяния увидел затесы на стволах.

— Эге-гей, Егорыч! — закричал он. — Я нашел, иди сюда!

Ни звука в ответ.

— Эге-ге-е-ей!..

Покричал минут пять, а то и десять — не откликается Егорыч. Что делать? Придется поискать его.

Скоро сказка сказывается, да не скоро, как известно, дело делается. Невесть сколько времени кружил Вадим Сергеевич по лесному массиву, эгегейкал, аукал, пока напарник не откликнулся:

— Тут я!..

— Куда ты запропастился, что не откликался? — напустился на него Вадим Сергеевич.

— Так это… заблудился я, етить их коленвалом!

— Кого — их? — машинально спросил Вадим Сергеевич.

Егорыч на минутку задумался, взглянул в пасмурное небо и нашел ответ:

— Звезды.

— Какие звезды? При чем тут звезды?

— При том, что ни солнца, ни звезд не видать, а то я бы сориентировался. Я же всю жизнь в поле провел, в лесу теряюсь.

— Да ну тебя! — рассердился Вадим Сергеевич. — Айда сходим за трактором.

— А куда идти-то, в какую сторону?

В самом деле, куда идти, в какой стороне искать Змея Горыныча? Водил их леший по лесу, водил и совсем сбил с толку.

— Туда…

Вадим Сергеевич произнес это неуверенно, он ведь тоже всю жизнь, образно говоря, прожил на полях, в лесу ориентировался плохо. Но Егорычу не оставалось ничего другого, кроме как довериться его чутью и последовать за ним.

Поплутали среди деревьев еще с часок, да без толку: Змей Горыныч будто провалился сквозь землю.

— Та-а-ак… — протянул Вадим Сергеевич, уже тяжело дыша. — Давай подумаем. По школьным еще урокам я помню, что мох растет на деревьях с северной стороны. Смотри, вот он, мох… Мы ехали с севера на юг, значит, надо сейчас пойти на север, выйти на опушку леса. Там отыщем след от колес, он приведет нас к трактору…

— Точно! — обрадовался Егорыч. — Голова у тебя, Сергеич, работает. С такой головой хоть в Государственную Думу!

Спустя еще часок пропавший Змей Горыныч был обнаружен там, где его оставили. Теперь предстояло снова отыскать помеченные лесником деревья. А время давно уж перевалило за полдень.

— Знаешь что, — сказал Вадим Сергеевич, — а ну их, эти сосны! Я за них еще не заплатил. Как думаешь, простоит моя старая баня еще лет пять?

— Простоит! — не колеблясь заверил Егорыч.

— Вот и ладно, на мой век хватит. Поехали домой!

— Поехали, етить их коленвалом!

Тут как раз выглянуло из-за туч солнце, мир посветлел, и на душе у стариков стало легко и весело.

Однажды весной, устроив субботник, мы, садоводы, выкопали на пустыре за воротами нашего коллективного сада глубокую яму для отслужившей свой срок всякой всячины от пищевой упаковки и прохудившихся леек до стоптанной обуви и окончательно отказавшихся работать телевизоров, чтобы не валялось все это где попало. И поручили сторожу время от времени сжигать скопившийся в яме хлам.

Придя как-то туда с очередной порцией мусора, я обомлел: кто-то вывалил возле ямы груду разнообразной литературы. Случалось прежде, что после паводков, когда взбухшая Уфимка добиралась до наших жилищ, садоводы выбрасывали кипы сопревших газет, но в этой груде лежали аккуратно связанные в пачки номера журналов, в том числе журнала «Вокруг света», и книги, книги, сухие и чистые — с десяток статистических справочников по разным странам мира и вдвое больше литературы художественной.