Йоханнес Зиммель - Любовь — всего лишь слово

— Сними трубку.

— Кто бы это мог быть?

Телефон звонит в третий раз.

— Да сними же наконец трубку!

Она делает несколько неуверенных шагов, берет и прикладывает к уху белую трубку и снова опускается на белый ковер из овечьей шкуры.

Ее осевший голос дрожит:

— Pronto… — Пауза. — Si signorina, si… [174] Слушаю… Да, синьорина, да… ( ит. ).

Прикрыв рукой микрофон, она шепчет:

— Это муж…

— Что?

— Из Рима…

По ковру я иду к ней и сажусь рядом.

— Возьми себя в руки, слышишь?

— Si signorina… grazie… hallo [175] Да, синьорина… спасибо… алло! ( ит. ). . Алло, Манфред?

Теперь она спокойна, чудовищно спокойна. Ее спокойствие чудовищно, потому что только что она была на грани истерики. Я целую ее в шею, я так близко от нее, что слышу голос Манфреда Лорда — уверенный голос уверенного в себе хозяина.

— Я разбудил тебя, дорогая?

— Нет. Почему?

Я целую Веренины плечи.

— А что ты делаешь?

— Я только что вернулся к себе в гостиницу. Я сегодня весь вечер особенно скучаю по тебе! И ты тоже?

— Что?

— Плохая слышимость? Ты слышишь меня?

— Да. Что ты сказал?

Я целую Веренину грудь.

— Я весь вечер так скучаю по тебе! И решил сразу же позвонить тебе, как только вернусь в гостиницу. Совещание было таким длинным.

Я целую Веренины руки.

— Наверное, это было очень утомительно? Да, Манфред?

— У тебя играет радио? Я здесь слышу. В моем номере тоже включен приемник. Только что я слушал «Il nostro concerto». И ты тоже?

— Да…

Я целую Веренины ладони, каждый пальчик, каждую его подушечку. Она гладит меня.

— Красивая песня, правда?

— Да, Манфред.

— Как дела у Эвелин?

— Она так хотела на Корсику. Я отпустила ее туда с няней.

— А почему ты не поехала с ними?

— Ах, знаешь, ни малейшего желания…

Я целую Веренин живот.

— … я лучше отдохну. Я так устала. Валяюсь целый день на пляже. Ты когда вернешься?

— К сожалению, только через шесть дней, дорогая.

— Только через шесть дней?

Теперь уже Верена целует мою руку, мои пальцы.

— Да, к великому сожалению. Переговоры затягиваются. Я приеду сразу же, как только освобожусь. Завтра в это же время я снова позвоню. Хорошо?

Я целую ей ляжки.

— Я… я буду рада.

— Всего хорошего, спокойной ночи.

— И тебе тоже. Всего хорошего. Всего хорошего.

Она кладет трубку и смотрит на меня своими громадными черными глазами. Мы оба молчим. Потрескивает огонь в камине. Вдруг Верена вскакивает и выбегает из комнаты. Я продолжаю сидеть, попивая виски. Верена не возвращается. Римское радио передает нежную музыку. С рюмкой я пересаживаюсь поближе к камину, закуриваю сигарету и гляжу на пламя. Моя рюмка пустеет. Я наливаю себе снова и Верене тоже. По радио играют «Arrivederci Roma…» [176] До свиданья, Рим… ( ит. ).

Сзади меня обвивают руки. Верена вернулась. Она помылась и снова надушилась «Диориссимо». Я вдыхаю аромат ландышей. Ее груди прижимаются к моей спине. Она целует меня в затылок и шею.

— Забудь о том, что я говорила.

— Я уже забыл.

— Все это чушь… У кого не бывает таких снов… мы ведь любим друг друга…

— Да.

— Все будет хорошо, правда?

— Все будет хорошо.

— Сделай так еще раз. Пожалуйста, сделай. Чуть повыше. Да, вот так. Нежно-нежно, совсем нежно.

— Я сделаю все, что ты хочешь… столько, сколько ты хочешь…

— Ты просто чудо… я люблю тебя… я действительно люблю тебя… ты веришь?

— Да.

— Виски! Ты налил мне виски? Не опрокинь его.

— Не опрокину. Делай так еще… делай еще…

Камин. Огонь в камине. За ним море. Вот снова проплывает огонек, свет корабля в ночи, далеко-далеко — там в дали поблескивающего моря.

Я просыпаюсь. Огонь уже догорел. Часы на руке показывают десять минут пятого. Во сне Верена все еще держит меня в объятиях. Прежде чем уснуть, мы погасили свет, раздвинули занавески и открыли окно.

На востоке небо уже посветлело. Я наблюдаю, как с каждой минутой меняются краски. Сначала море совсем черное, потом серое, а затем зеленое.

Потом появляется солнце, и море сразу начинает слепить глаза.

Верена дышит спокойно и ровно.

Солнце поднимается все выше. Горные склоны вокруг озаряются его лучами, и на кустах по опушкам лесов, над красными, коричневыми и желтыми выжженными, мертвыми склонами раскрываются бесчисленные красные цветы. Я лежу рядом с Вереной и думаю о том, как все будет, когда мы станем жить вместе. Может быть, и у нас будет дом. Может быть, я когда-нибудь буду зарабатывать много денег.