Йоханнес Зиммель - Любовь — всего лишь слово

Мы поднимаемся вверх на семьдесят семь ступеней и входим в дом, висящий над водой. Это просторный дом — намного больше, чем можно предположить, глядя на него снаружи. Пока Верена готовит еду, я моюсь и осматриваюсь в доме. По пятам за мной следует Ассад. Ванная. Две спальни. Рабочий кабинет с телетайпом и тремя телефонами. Детская. Комната для гостей. Комната для няньки. Большая жилая комната. Все сверхсовременно: формы, цвета, мебель, картины. И камин. Он выстроен у наружной оконной стены, и сквозь его заднюю стенку из прозрачной слюды видно море, ставшее к этому времени совсем черным, и звезды, и корабли с красными и зелеными ходовыми огнями.

Почему же этот камин из слюды кажется мне безвкусным? Ведь так романтично видеть сквозь огонь воду. Я знаю, почему он мне не нравится. Потому что он принадлежит господину Манфреду Лорду — так же, как и все здесь. Потому что я не его хозяин. Потому что он построен не на мои деньги. Потому что у меня денег совсем нет, а у господина Лорда их так много.

Перед камином лежит толстая белая овчинная шкура. Ассад садится на нее и смотрит на огонь. В огне есть что-то гипнотическое. И снова в дали, далеко-далеко, тихо-беззвучно, медленно-медленно проплывает корабль.

Это немного жутковатый дом, который принадлежит уже двадцать первому веку! Все гардины раздвинуты. Сквозь боковые стены из стекла видна либо ночная темнота, либо огоньки, затерявшиеся в ночи, одинокие, крохотные и далекие-далекие.

Еда готова. Верена накрывает на стол в большой нише, которая является частью кухни, но отделена от нее бамбуковой стеной, по которой поднимаются вверх цветущие декоративные растения. Кухня такая же суперсовременная, как и вся квартира. Электрическая плита. Морозильник. Электрическая посудомойка. Мусоропровод. Какая-то дверь.

— За ней лифт, — поясняет Верена. — На нем можно спуститься в погреб с винами и другими спиртными напитками. Погреб под гаражом, ниже уровня моря! Построить его стоило массу денег. — Она смотрит на меня. — Ах, бедняжка ты мой, я знаю, о чем ты думаешь.

— О чем?

— О том, как много денег у него и как мало у тебя.

— Да.

— Но я люблю тебя, а его — нет.

— И пускай его наслаждается домом, лифтом и своими миллионами!

— У тебя есть что-нибудь под халатом?

— Нет.

— И у меня под свитером — ничего.

Под свитером! Только теперь я замечаю, что она переоделась. На ней крохотные, прозрачные трусики, ноги босы и еще на ней красный свитер.

— Это все еще тот…

— Нет. Тот, старый, ты доконал. Это новый. Я на всякий случай купила еще два. Ведь наша любовь только-только началась?

Я обнимаю ее, но она освобождается.

— Сначала поешь, — говорит она. — А мне надо выпить пару рюмочек виски, чтобы подравняться с тобой.

— Верена… нас действительно тут никто не видит?

— Никто.

Она подводит меня к столу в нише, и я вижу, что на столе перед моим местом стоит ваза с красными розами.

— Ну, зачем ты..?

— Я ведь тоже люблю тебя. Садись и ешь!

— Я-то цветов тебе не привез…

— Ты мне их столько уже надарил. Теперь моя очередь. Распахни халат. А теперь быстро запахнись! Скорей! Иначе получится, что я напрасно готовила эту шикарную еду! Сейчас ты убедишься, что я умею. Ведь ты, конечно, хочешь, чтобы твоя жена умела хорошо готовить, так?

— Я хочу только тебя. Мне безразлично, умеешь ли ты готовить или нет.

— Не скажи! Жена должна уметь готовить, чтобы от нее муж не сбежал.

— Я от тебя никогда не сбегу!

— И все-таки. Лучше уметь готовить.

— Верена?

— Да?

Она стоит у плиты.

— Сними свитер и трусики.

— Только если ты снимешь халат.

— О'кей.

Потом мы сидим, и Верена потчует меня «Riso Fegatini е Piselli in Brodo» [169] Рис с куриными потрохами и бульон с горошком. . Удивительно вкусно.

— У тебя было такое с другими мужчинами?

— Что?

— Чтобы ты сготовила ему еду, а потом сидела с ним совсем голая?

— Нет, все, что я делаю с тобой, я еще никогда не делала ни с одним мужчиной.

— И я тоже, ни с одной женщиной. Задвинь все-таки занавески.

— Зачем? Здесь нас никто не может увидеть. Окна кухни выходят на бухту.

— А, может… может быть, мы поедим потом?

— Нет уж, другим мы займемся позже! Ты должен побольше протрезветь, а я — опьянеть.

— Я люблю тебя.

— Тебе надо как следует поесть, чтобы ты протрезвел и я хоть что-то от тебя имела. Почему ты так много выпил?

— От волнения. От того, что знал, что еду к тебе.

— Тогда я тебя прощаю.

Она пьет еще рюмку и бросает Ассаду на пол еду. Ас-сад подбирает ее. Голые мы сидим друг против друга. Мы едим, не сводя друг с друга глаз, и у нас постоянно что-нибудь падает с вилки.