Йоханнес Зиммель - Любовь — всего лишь слово

Управляющий включает сцепление. Я вижу, как миссис Дюрхэм отлетает назад на спинку сиденья. Из чрева парома все катят и катят автомобили. Я сажусь на свой чемодан у парапета.

— Милый!

Верена!

На ней узкие желтые брюки, сандалии на босу ногу и пестро размалеванная рубашка.

Она целует меня.

— Милая моя, — говорю я. — Милая моя, милая.

— Ты пьяный.

— Да, милая.

— Поехали. Домой.

— То есть как… как это — домой?

— Муж уехал в Рим. На три дня.

— Но слуги…

— Я их отослала. Мы будем одни.

— А Эвелин?

— Она на Корсике. С нянькой. Они вернутся только послезавтра вечером.

— И мы… будем одни до… до послезавтрашнего вечера?

— Да, Оливер! Пошли! Машина стоит вон там.

— Верена! Я хочу тебе кое-что сказать.

— Я знаю.

— Что ты знаешь?

— То, что ты мне хочешь сказать.

— И что?

— Что ты меня любишь.

— Да. А откуда ты знаешь?

— Инстинкт. Что ты пил?

— Виски.

— И я тоже люблю тебя, мое сердечко. Мы поедем сейчас домой. — Я приготовила для тебя ужин. Мы можем искупаться в море. Вода теплая-теплая. А потом…

— Я надеюсь, что понемногу протрезвею.

— Только не совсем. Ты такой сладкий, когда немного выпьешь… Пошли же… Пошли скорей. Бежим отсюда.

Голая, совершенно голая бежит ко мне Верена по белому песку пляжа, с распростертыми руками и смеясь. Ее груди колышатся вверх вниз, волосы блестят в свете нежной луны.

Бухта, пинии и оливковые деревья, заброшенные хижины под соломенными крышами, море. И еще небо, усыпанное звездами, теплый, мягкий мистраль, тихий и нежный прибой.

Все — как я уже видел давно в своем воображении, своим внутренним оком. И опять ощущение: все это однажды прожито.

И я совершенно наг. Песок мокрый, но теплый. Мы встречаемся. Обнимаем друг друга. И никого вокруг, ни единого человека, который мог бы нас увидеть. Мы абсолютно одни в бухте Ля Биодола.

Я целую Верене лицо, шею, грудь. Кожа у нее соленая на вкус. Мы оба только что из воды.

Минуло девять часов.

Волна омывает наши ноги. Мы падаем в море. Но падаем медленно и мягко, как в замедленной съемке. На теплый, мокрый песок. Я лежу на Верене. Мы не разжимаем объятий. Откатывающаяся от берега волна перекатывается через нас. За ней вторая. И третья. Мы даем морской воде катиться через наши тела, струиться по нашим лицам и чувствуем, как с нежным щекотанием дно уходит из-под нас, как его вымывает вода, и мы все глубже уходим в песок.

Мы погружаемся друг в друга, в то время как через нас катятся все новые и новые волны. Мы совершаем все молча, ни на мгновение не размыкая слившиеся губы. И только луна, звезды да черные деревья на склонах гор вокруг бухты видят это.

Я так еще до конца и не протрезвел. Верена тоже немного выпила, чтобы и в этом было у нас единство, и вот сейчас это уже единство одного целого, и мы длим его и длим, в то время как волны — одна за одной — в равномерном и нежном ритме без устали катят и катят через нас.

Ветер, море, песок и звезды.

Все это я когда-то уже видел, все это уже однажды мне снилось.

Бухта просторная, пляж длинный. По сторонам бухты отвесно поднимаются горные склоны. Дорога на Ля Биодолу в хорошем состоянии. Там, где она опускается к бухте, она делает бесчисленные крутые повороты. Я был очень рад, что за рулем сидела Верена. Я бы наверняка слетел с обрыва.

Не доходя немного до моря, шоссе кончается и переходит в тропу с двумя каменистыми колеями, по которым могут катиться колеса машины. Она ведет к гаражу господина Манфреда Лорда. Нужно проехать вдоль пляжа, мимо зарослей камыша, колючек и причудливых веток, выплеснутых морем на берег. Гараж находится всего на метр выше уровня моря под домом из стекла, стоящим на скалах и дерзко выступающим в море. Помещение гаража вырублено в скале. Чтобы добраться до входа в дом, нужно подняться на семьдесят семь ступенек. Вход на лестницу запирается чугунной решеткой, которая открывается и закрывается из дома нажатием электрической кнопки. В этот дом практически невозможно забраться — скалы со всех сторон гладкие и отвесно спускающиеся к воде, а со стороны суши плато отделено глубоким ущельем.

За решеткой, запирающей лестницу, лежит Ассад. Когда мы приезжаем, он не лает, а, прыгая на меня и почти опрокидывая, облизывает мне руки и лицо. Мы загоняем машину в гараж, и при этом я получаю возможность увидеть Веренину моторную лодку, которая стоит у причала, мягко покачиваясь на волнах. Это маленький катерок коричневого цвета.