Нина Катерли - Курзал

— Спрашивайте, — разрешила судья, и по голосу Тамара поняла, что та опять нервничает.

— Скажите, пожалуйста… свидетель! Вот когда я бросился на милиционера, где в это время был пострадавший?

— Кто?

— Ветеран. Которого я зверски искалечил.

В зале снова поднялся гул, и судья пригрозила: не прекратится, все будут удалены.

— Ветеран?.. — переспросила Тамара Ивановна, беспомощно глядя на прокурора. — Он… я не… не помню… кажется… он ушел…

— Искалеченный, — негромко произнес адвокат.

В зале кто-то засмеялся, судья постучала шариковой ручкой о графин, и адвокат заявил, что он тоже не может понять, что делал полумертвый от побоев старик-инвалид, пока подсудимый дрался с милиционером, сильным, заметьте, и тренированным человеком. Неужели пострадавший действительно убежал?

Тамара Ивановна подавленно молчала. Они совсем сбили ее с толку. Формальность, называется! Знала бы — ни за что бы не согласилась! Она взглянула на судью и увидела, что та все понимает и сочувствует.

— Мартьянова, вы подтверждаете показания, данные вами на предварительном следствии? — мягко спросила судья.

— Подтверждаю.

— Больше к свидетелю нет вопросов?

— Есть.

Господи, опять он, мальчишка этот! А Тамара его еще жалела! Правильно Дерюнин говорил: хитрый и изворотливый. Как гадюка. Тянет время, теперь к обеду уже не успеть…

— Скажите, пожалуйста, — начал он, — скажите, а почему вы во время опознания сразу назвали меня по фамилии?

Зал опять заворошился. Адвокат открыл глаза и, не мигая, уставился на Тамару Ивановну.

— Вот вы вошли и сказали, — продолжал парень: — «В середине — Дмитриев». Верно?

— Верно, — недоуменно подтвердила Тамара и по недовольной гримасе прокурора поняла: что-то не так.

— Откуда же вы могли тогда знать мою фамилию? — тихо, с непонятным торжеством спросил Дмитриев.

— Что значит «откуда»? — разозлилась Тамара. Он ей тут будет еще ловушки подстраивать. Сопляк! — Знала и всё. Следователь сказал: в центре Дмитриев.

Зал гудел. Прокурор качал головой, а подсудимый молча сел на место.

Тамара чувствовала: еще минута, и она не выдержит, пошлет их всех подальше с ихними хитростями и уловками. Выставили на посмешище, дурочку нашли! Не могли как следует проинструктировать!

— Ни стыда ни совести, — вдруг, со злобой взглянув на Дмитриева, сказала вторая заседательница, щекастая. — Сам отказывался отвечать на вопросы суда, а к человеку… к свидетелю пристал.

Тамара взглянула на нее с благодарностью. Потом перевела глаза на судью, а у той на щеках пятна, губа закушена, сама ломает пальцы и все — на часы, на часы… А ему, бандиту этому, наплевать, что из-за него тут люди мучаются! Встал, повернулся к залу и, как докладчик на трибуне, громким голосом:

— На вопросы не отвечал и отвечать не буду. Преступления я не совершал. Это не суд, а балаган с целью сведения счетов. Расправа за то…

— Дмитриев! — одернула его судья. — Сядьте. Вам будет предоставлено последнее слово, тогда и выскажетесь. Свидетель, — она повернулась к Тамаре Ивановне. — Суд благодарит вас. Вы свободны.

Все. Больше Тамара никому ничего не должна, рассчиталась. Можно наконец повернуться спиной к судье, к прокурору и… ко всем остальным. Кончено.

Но она не двигалась, и судья уже с напором повторила:

— Вы свободны, свидетель.

Слышала, не глухая. Не глядя в зал, Тамара бочком-бочком добралась до пустого первого ряда и тяжело опустилась на стул. Ноги гудели, будто восемь часов за кульманом… Свободна… Надо идти. Или придется ждать, пока они объявят перерыв?.. Повестка у них… да гори она синим огнем! Убраться отсюда и все забыть…

А судья между тем вызвала нового свидетеля, опять начнется говорильня, выйти, что ли, потихоньку? Тамара привстала, повернулась к двери, да тут же и села опять.

В дверь входил человек. И в первое мгновение Тамара узнала только свитер, успела еще подумать, что — вот, сколько их в городе, таких свитеров, и чтобы из-за каждого обмирать, как девчонка… Но вдруг дошло: это же ОН! Сам на себя не похож, лицо темное, замученное. И плечи опущены. Вытащили человека из дому, может больного, ни с чем не считаются! И… зачем?!

Пока Волков расписывался за дачу ложных показаний, Тамара медленно приходила в себя. А судья, пошептавшись зачем-то с прокурором, уже начала свои подходы:

— Свидетель! Вы работали в конструкторском бюро «Гриф», были начальником отдела, так?

— Так, — сразу ответил Антон Егорович.