Франсин Проуз: Голубой ангел

– Я опоздал? – говорит он. – У меня машина сломалась.

Лжет он автоматически, и внимания на это никто не обращает. А собственно, зачем ему машина – тут же только по кампусу пройти? Не­ужели комиссии наплевать, что свидетель врет с порога? Бентам смот­рит на Лорен, Лорен – на Магду. Хотя в данном случае следовало бы по­интересоваться мнением Свенсона: он-то знает, почему Мэтт так жаждет принять участие в этой публичной казни. Впрочем, и комиссии, возможно, это известно. Они же готовились к заседанию. Но им также известно, что может устроить Мэтт, если они откажутся выслушать его показания.

– Лучше поздно, чем никогда, – говорит Бентам. Уж раз взялись за дело… Да и что ему? До ланча времени еще полно.

Лорен бросает взгляд на Мэтта и препоручает его Бентаму.

– Мэтт, расскажите комиссии то, о чем говорили мне, – предлагает Фрэнсис.

Ах, вот оно что: они в сговоре. И та ложь, которую заготовил Мэтт, ректору известна: он разрешил или же предложил Макилвейну присово­купить свои показания к остальным. Свенсон пытается вспомнить, как прореагировал ректор, когда казалось, что Мэтт на заседании не объ­явится. Огорчился или обрадовался?

– Я, собственно, у профессора Свенсона не занимаюсь, – говорит Мэтт. – Да это было бы и неуместно. Видите ли, я друг его дочери.

– Руби? – спрашивает Магда.

Свенсону невыносимо слышать, как упоминается имя его дочери здесь, среди людей, которые желают зла и ему, и Шерри, а знай они Ру­би, то и ей тоже…

– Руби, – кивает Мэтт.

Свенсон собирает в кулак все свое мужество, готовится к новым пыт­кам.

– Я подумал, комиссия захочет про это узнать. Руби рассказывала мне, как ее отец, когда она была маленькая, часто с ней возился, тискал ее…

– Тискал? – переспрашивает Бентам.

– Ну, с сексуальным оттенком.

– Понятно, – говорит Бентам.

Но какая здесь связь с жалобой Анджелы? Это нарушение прав чело­века. К тому же парень лжет! Это же слепому видно! Свенсон любит Ру­би. Он никогда ее не обидит. И не обижал.

Но комиссии этого не понять. Свенсон здесь совсем один. У них у всех вдруг нашлась масса важных занятий: они перебирают бумажки, что-то записывают. Так, может, они понимают, что это вранье? Во вся­ком случае, к делу отношения не имеет. Но почему же не скажут прямо? Потому что они сняли свои маски. Джонатан Эдвардс, Коттон Мэзер [33] Коттон Мэзер (1663–1728) – священник и ученый из Новой Англии, автор трудов по демонологии, идеологически обосновывавших «охоту на ведьм» , Торквемада. Преступление Свенсона связано с сексом, что тянет на смертный приговор. Любое свидетельство будет принято. На бой с си­лами зла надлежит бросить все силы.

Свенсон позволяет себе усомниться в том, что Руби говорила это Мэтту. Хочется верить, что нет. Господи, скажи, что нет.

– Это все, – говорит Мэтт. – Больше она ни о чем не упоминала.

– Спасибо, – говорит Бентам. – И вам всем спасибо. – Урок окончен. – Тед, комиссия известит вас о своем решении, скажем, через две недели.

Члены комиссии кивают. Двух недель вполне достаточно. Лишь бы не завтра.

– Спасибо.

Свенсон действует на автопилоте. Он встает, берет пальто. И вдруг замирает. Члены комиссии где-то на заднем плане собирают свои вещи, это лишь фон, а крупным планом идет другая сцена: Мэтт подходит к Ан­джеле, и та, встав на цыпочки, целует его в щеку.

Они поворачиваются к родителям Анджелы и о чем-то с ними болта­ют. Рука Мэтта у Анджелы на плече. Неужели ее парень – Мэтт? Мэтт подходил тогда к телефону? Они вдвоем все это устроили? А когда Свен­сон встретил их у видеосалона, нарочно делали вид, что едва знакомы? А может, они ничего не разыгрывали, и это Свенсон их свел? Он чувствует себя профессором Раттом, заставшим Лолу-Лолу в объятиях Сила­ча Мазепы. Анджела слишком умна для Мэтта. Она его с потрохами съест.

Родители Анджелы встают, и Мэтт приобнимает ее отца. Да, им при­шлось такое вытерпеть! Мать Анджелы не сводит с него глаз. Сэр Лансе­лот спас их прекрасную принцессу от короля Артура, то бишь от извра­щенца-профессора. Кому не хочется заполучить Мазепу в свою семью? Из Мэтта выйдет идеальный зять. Он богат. И будет еще богаче. Как Свенсон этого не понял? Увы, ошибся. Возможно, Мэтт так ему мстит. Да нет, вряд ли. У Мэтта смекалки не хватило бы. Ему до Анджелы дале­ко. Но Анджела-то почему решила его погубить? У нее же была одна цель – издать роман.

Так все это выглядит сейчас. Истинная причина, быть может, совсем другая. Анджела – единственная, кто знает правду.