Диана Сеттерфилд - Тринадцатая сказка

— Никогда не стриги куст, стоя против солнца, — сказал он. — И не стриги, стоя к солнцу спиной, когда на куст падает твоя тень. — Он помолчал и сделал несколько затяжек. — Остерегайся облаков. Плывущее облако может сбить тебя с правильной линии. Возьми за привязку что-нибудь неподвижное: крышу или забор. По ним и сверяйся. И никогда не спеши. Три раза проверь и только потом начинай стрижку.

Говоря так, он не отрывал взгляда от куста, и я в этом следовала его примеру.

— Надо почувствовать весь куст целиком: когда подстригаешь его спереди, ты должна чувствовать, каков он сзади, и наоборот. И не стриги только у себя под носом. Работай ножницами на всю длину руки, одним долгим движением.

Мы докурили сигареты и раздавили окурки подошвами ботинок.

— Запомни, как выглядит куст на расстоянии, и держи эту картинку в голове, когда будешь стоять к нему вплотную.

Теперь я была готова.

Он заставил меня трижды устанавливать лестницу, только с третьей попытки посчитав, что она стоит достаточно надежно. Я взяла ножницы и полезла наверх.

Я проработала три часа подряд. Сначала я побаивалась высоты и слишком часто смотрела вниз; мне приходилось делать над собой усилие, чтобы подняться еще одной ступенькой выше. Каждый раз, перемещая стремянку, я подолгу возилась, придавая ей устойчивое положение. Но постепенно вошла во вкус и уже не замечала, на какой высоте нахожусь, все внимание сосредоточив на форме подстригаемого куста. Джон стоял поблизости и время от времени делал замечания: «Следи за своей тенью!» или «Помни о другой стороне куста!» — но по большей части только смотрел и дымил сигаретой. Наконец я в последний раз спустилась на землю, сняла стопорную скобу, сложила лестницу и только теперь ощутила, как ноют руки после работы с тяжелым секатором. Впрочем, это были пустяки.

Отступив подальше, я оглядела результат своих трудов. Я трижды обошла вокруг куста. На душе было радостно. Я справилась.

Джон кивнул.

— Совсем неплохо, — произнес он. — Из тебя выйдет толк.

В тот день я пошла в сарай за стремянкой, намереваясь подстричь одну из больших «шляп», однако лестницы на месте не оказалось. Юнец, которого я избегала, возился в огороде, разрыхляя землю граблями. С мрачным видом я направилась к нему.

— Где стремянка? — Это был первый раз, когда я с ним заговорила.

Вопрос был задан резким тоном, однако он ответил вежливо:

— Ее взял мистер Коупенс. Он что-то ремонтирует с той стороны дома.

Я вытащила сигарету из пачки, которую Джон оставил в сарае, и закурила, свирепо косясь на юнца, который, судя по его завистливым взглядам, был бы не прочь составить мне компанию. Потом я заточила секатор, а заодно и садовый нож — просто потому что мне нравилось точить. И все это время в одном ритме с движением точила двигались грабли, рыхлившие почву. Наконец, взглянув на солнце, я решила, что сегодня уже поздно приступать к стрижке «шляпы». И только после этого я пошла искать Джона.

Стремянка лежала на земле в ненормально вывернутом положении: металлическая пластина, ограничивавшая предел ее расхождения, была «с мясом» выдрана из деревянной стойки. Рядом с лестницей лежал Джон. Он не пошевелился, когда я тронула его за плечо; тело было теплым — благодаря солнцу, которое согревало его раскинутые руки и окровавленную голову. Он смотрел прямо в чистое небо, однако голубые глаза были подернуты странной дымкой.

Разумная девочка внутри меня куда-то исчезла. Внезапно я осталась только самой собой — бестолковым, никчемным дитем.

— Что же мне делать? — прошептала я. — Что мне делать?! — Меня испугал звук собственного голоса.

Растянувшись на земле, сжимая рукой безжизненную ладонь Джона и чувствуя, как мне в висок все глубже впивается какой-то камешек, я следила за уходящим временем. Показателем этого была тень от выступа стены, которая медленно ползла по гравию, подбираясь к лестнице. Вот она накрыла самую дальнюю от меня ступеньку, затем другую, третью, добралась до стопорной скобы.

Стопорная скоба . Почему Джон ее не проверил прежде, чем забираться на лестницу? Нет, он не мог допустить такую оплошность. Он, конечно же, все сделал правильно. Но если он все проверил, то почему… Как же так?

Думать об этом было невыносимо.

Ступенька за ступенькой, тень подбиралась все ближе. Она достигла ног Джона, потом его зеленой рубашки, потом его волос — как же они поредели за последнее время! Почему я так плохо о нем заботилась?