Эрленд Лу - У

Мартин отвечает, что все они тут есть. Но система не обязана отражать частные случаи. Нужно мыслить общими категориями. Мы же задаем вопросы не о свойствах. Это все случайные поступки или такие вещи, которые может сделать любая в определенной ситуации, всякая может повести себя так. Мы должны подняться выше мелочей и попытаться увидеть девушку такой, какова она есть. Надо снять с нее внешние покровы и постараться, так сказать, увидеть девушку в девушке. А для этого требуется сперва потрудиться. Но усилия будут вознаграждены.

— И в чем выражается награда? — спрашивает Эгиль.

— Единственное, что могу сказать, — она очень велика, — говорит Мартин.

— Это траханье? — спрашивает Руар.

— Может быть, и траханье, — отвечает Мартин. — Но может быть, и что-то другое. Другого всего так много! Мне кажется, вы еще не дозрели, чтобы говорить об этом, — сомневается он. — Сперва подумайте сами. И мы поговорим, когда будем не на необитаемом острове, а там, где девушки будут ближе и доступнее, чем здесь и сейчас.

— Я думаю, это траханье, — говорит Руар, будто на вкус пробуя это слово. — Траханье.

Ингве предлагает всем пойти на фабрику копры и завершить нашу дискуссию просмотром бергмановских «Эпизодов супружеской жизни». Но мы не соглашаемся. Чересчур уж это грустно.

Просыпаюсь после ночи, проведенной в непрерывных разбирательствах с разными проблемами. Я уже почти привык, что ночь перестала быть временем, когда ты непрерывно спишь, а делится на разрозненные промежутки беспокойного сна. Поспав немного, я просыпаюсь и разбираюсь в какой-нибудь проблеме, а затем опять ненадолго засыпаю. Сегодня, например, я разбирался с проблемами ветра, луны, морских волн, комаров, собственной тоски по дому и страхом перед существованием, а также с ночными прогулками остальных ребят и их раздраженными высказываниями по поводу того, что их разбудило. Одно из последних явлений, в котором я разбирался сегодня перед рассветом, была радуга. Я проснулся, отметил, как ярко и весело засияла бы величественная радуга, если бы я окончательно проснулся, затем перевернулся на другой бок и снова заснул. А еще я все время разбирался насчет Эвена. Вот он лежит рядом со мной, бородатый, одетый в футболку, и напоминает безработного тридцатых годов, у которого, может быть, замаячила впереди какая-то работа, или он только думает, что она там маячит, а сейчас он каждое воскресенье, запасшись куском сала на завтрак, на лыжах отправляется в лес рубить дрова.

Вокруг меня спят ребята. Когда мы спим, мы очень славные. Может быть, тогда мы лучше всего.

Вон лежит Эгиль. У него всклокоченные волосы, ладонь смешно прижалась ко лбу. Его спальный мешок наполовину раскрыт. Эвен, как я только что заметил, — безработный, он лежит на животе, мирно подсунув под голову ладошки, спина его покрыта густой порослью. Не знаю, в кого он такой уродился, только не в меня.

Ингве — голый по пояс, одна рука на груди, другая — на песке.

Руар лежит на боку, на нем желтая полосатая рубашка. Похоже, что он приготовился подольше поспать.

Мартин отвернул лицо в другую сторону. Он тоже лежит голый по пояс, и я вижу татуировку у него на плече. Такая татуировка бывает у тех, кто серьезно изучает социальную антропологию. Они знают рисунки разных племен и питают к ним симпатию. Тут уж само собой напрашивается обзавестись похожей татуировкой на собственном теле.

Ким спит лежа на спине и похож на ребенка. Скоро до него доберется солнце. Остается всего лишь несколько минут.

Я отправляюсь на пляж проверить, как там наш город. Он представляет печальное зрелище. Его размыло, и песок осыпался.

Полнолуние и необычайно высокий прилив в сочетании с неблагоприятным направлением ветра доконали город. От финансового центра, правительственного квартала, театров, жилого района, аэродрома, университета ничего не осталось. Давно известно, что любая цивилизация рано или поздно гибнет, но эта погибла в ускоренном темпе. Население не успело даже эвакуироваться. Они понадеялись на технику и ученых, которые уверяли, что все спокойно. Сохранились только здания франкмасонов и тамплиеров. Они были возведены далеко от кромки воды. Мартин не стал рисковать. Такие люди всегда выходят сухими из воды. Они занимают надежные позиции и поддерживают друг друга. Так что там какие-то стихийные силы и О-цикл для таких великолепных парней! Appletree Purple. Тут поработала страшнейшая эрозия. Совершенно безжалостная. Так будет и со всем остальным. Это предостережение.