Эрленд Лу - У

К наступлению темноты на острове осталась только одна компания. Она развивается в сторону превращения в мультинациональное и могущественное объединение. В компании хорошо поставлена забота о служащих, но к прочим она безжалостна. Компании принадлежит все, она во всем имеет решающий голос и не встречает нигде никакого сопротивления.

Подобно ряду других систем, которые мы опробовали, свободные рыночные силы лучше всего функционируют в пользу тех, кто стоит наверху. Слабость системы заключается в том, что твое будущее, главным образом, зависит от того, какой ты вытянешь билетик. С этой точки зрения она ужасно несправедлива. С другой стороны, ты всегда можешь выбраться наверх, если у тебя возникнет уникальная идея. Но не всем суждено напасть на такую идею. Как следствие, в этом обществе велико неравенство. Когда кто-то богатеет, кому-то суждено обеднеть. Это — правило. Вдобавок эта система побуждает к беспринципности и безнравственности. Охота раздавить другого очень сильна и у некоторых превращается в манию. Эвен и Ким признают, что именно это руководило их действиями. Им хотелось добиться нашего унижения и разорения. Эгиль никак не может оправиться после того, как спустил все до нитки, только чтобы посмотреть порно. Он пожертвовал всем, чтобы полчаса полюбоваться на ляжки, груди и попки. Он обвиняет меня, что я вызвал у него искусственную потребность.

— Искусственную так искусственную! — говорю я. Выбор ведь был за ним.

Эгиль возражает, что реально у него не было выбора. Само предложение стало разрушительным фактором. Это против всех правил. Если бы эксперимент продолжился, он бы привлек меня к суду и потребовал назад свои кокосовые пальмы. Он считает, что выиграл бы дело.

— In your dreams, [55] В мечтах (англ.). — говорю я.

Мы завершаем этот вечер просмотром двух фильмов подряд. Ким считает их самыми замечательными, какие только есть. Посмотреть фильм, вынырнуть из него обалделым и переполненным впечатлениями и тотчас же окунуться в следующий, не успев толком переварить предыдущий.

Что может быть лучше?!

Сперва Ингве уверенным тоном вводит нас в историю Ханны и ее сестер в фильме Вуди Аллена. Хорошая вещь! Мы изголодались по городской атмосфере, а фильм пропитан ею насквозь. Майкл Кейн женат на Ханне, но влюблен в ее сестру Ли. Раньше на Ханне был женат Вуди Аллен. Третья сестра, Холли, бестолковая девица. А Вуди Аллен думает, что у него опухоль мозга. Ли сходится с Максом фон Зюдовом, бескомпромиссным художником, он мрачно смотрит на жизнь, и в его уста вложена самая умная реплика фильма, которую Ингве — только представьте себе! — воспроизводит дословно на языке оригинала: «If Christ came back and saw those guys on TV hustling in his name, he'd never stop throwing up». [56] Если бы Иисус Христос вернулся на землю и увидел этих ребят, которые суетятся на телевидении, прикрываясь его именем, он плевался бы, пока его не вывернуло бы наизнанку (англ.). К финалу находят друг друга Вуди Аллен и Холли, она, кстати, делает открытие, что она, оказывается, не актриса, а драматург, а Майкл Кейн и Ханна остаются вместе, а Ли уходит от Макса к студенту, с которым познакомилась в университете.

Второй фильм мы принимаем не без сопротивления, но Ингве решил за нас. Это «Метрополис» Фрица Ланга, немой фильм 1926 года. Зрители встретили Ингве недовольным гудением, но он объявил, что нельзя же ограничивать кинопрокат на острове только современными фильмами. Для того чтобы получить широкое представление об истории кино, нельзя пропустить эту жемчужину критического реализма, где рабочие живут в модернистском подземном городе, но безумный изобретатель создает злую копию Марии, и с этого пошло и закрутилось. Фильм слишком длинный, и я даже вздремнул. Я безнадежен!

Социализм.

— У социализма разные лица, — говорит Эгиль, — но, по сути, он всегда останется теорией борьбы в том смысле, что порождается недовольством и выступает с требованием изменить существующую власть. Коммунизм — одна из форм социализма, но это мы уже проходили. Мы знаем, как там было. Существует ряд форм социализма, и у каждой бесчисленные оттенки и вариации, но все они стремятся к установлению бесклассового общества, где царят отношения товарищества и взаимопомощи. Главные направления из тех, что мы еще не испытывали, это социал-демократия и анархия.

Социал-демократия.

К этой системе мы должны подойти со всей серьезностью. Она сделала Норвегию той страной, какую мы видим сейчас. Нам кажется, что мы знаем ее, но хотим сами посмотреть, как она функционирует в малом масштабе.