Чель Весте - Кристиан Ланг - человек без запаха

После того как Ланг решил доверить мне написание и публикацию своей истории, в переписке и долгих беседах со мной он не раз подчеркивал, что даже вообразить не мог, что его роман с Саритой окажется столь продолжительным. Ланг полагал, что обстоятельства их первой встречи сулили обратное. Они познакомились июльским вечером. То лето было холодным и пасмурным. В жизни Ланга наступило время серьезных перемен и переоценки ценностей. Весной он развелся со своей второй женой, сын от первого брака, старшеклассник, судя по всему, употреблял наркотики, в придачу ко всему у Ланга случился бурный роман с режиссером студии девушкой на пятнадцать лет моложе его, и, кроме того, он утерял способность писать. Все лето Ланг просидел в городе. Передача временно не выходила, но Ланг хотел подготовиться к следующему сезону — весной зрительский рейтинг упал, и директор канала объяснил продюсеру Ланга, что в программу необходимо внести свежую струю. А еще Ланг думал начать работу над новым романом.

— Пойми меня правильно, — сказал Ланг, — я остался в городе, чтобы работать, а не бегать за юбками.

Но и в это серое промозглое лето вьдалось несколько вечеров, когда до самых сумерек было тепло, безветренно и влажно. Гельсингфорс окутывал запах духов и готовящейся пищи, небо еще долго сохраняло молочную белизну после наступления темноты, а дыхание прохожих источало аромат тайны и ожидания. Один из таких вечеров Ланг запомнил с почти графической точностью. Весь день он терпеливо сидел за компьютером в своем кабинете на Виллагатан, но так и не нашел ни сюжета, ни нужной интонации для нового романа. Он выпил слишком много растворимого капучино, и его застарелая язва снова дала о себе знать, к тому же, признался он, ему стало скверно от собственного одиночества. Поэтому с наступлением сумерек он отправился в «Корону» и выпил две бутылки густого темного пива. Через несколько столиков Ланг заметил мужчину в шляпе с пером в окружении слушателей. Он сидел в инвалидном кресле, его правая нога была загипсована по самое бедро. Ланг узнал его: это был старый рок-певец, который несколько дней назад упал с балкона и сломал ногу, тем самым обратив на себя внимание вечерних газет. Некоторое время Ланг наблюдал, как рок-звезда распинается перед своими поклонниками — он говорил о Лос-Анджелесе и о своих многочисленных гитарах, которые называл особым финским словечком skebat. Однако скоро Лангу надоело подслушивать, и он отправился в «Девятку», где заказал тушеную курицу с лапшой. Поев и выпив бутылку красного вина, он пошел на Шильнаден и заглянул в «Керму» послушать старый блюз в исполнении женского трио. Пока они пели, Ланг выпил два стакана водки с ананасовым соком, после чего разговорился за барной стойкой с одной из певичек. Похвалив их версию «Stand by Me», он предложил включить в репертуар другую песню Бена Кинга — «I Who Have Nothing». Но к своему удивлению, Ланг узнал, что девушка («Та, что действительно отлично пела», — возмущенно рассказывал он) никогда не слышала не только про «I Who Have Nothing», но и про Бена Кинга. Внезапно Ланг почувствовал себя старым занудой, погребенным под толстым слоем банальнейших воспоминаний. Ему захотелось осадить певичку — спросить, не видела ли она его по телевизору, но он не смог найти нужных слов: а вдруг она ответит, что у нее нет телевизора и что смысл ее жизни заключается в исполнении старых сентиментальньпс песен, о которых она имеет самое смутное представление. Ланг промолчал, а певичка вскоре нашла себе другого собеседника. Потом, признался Ланг, он выпил слишком много водки с ананасовым соком. Уже светало, когда он побрел домой — за три квартала, в недавно купленную, но довольно запущенную трехкомнатную квартиру на Скарпшюттегатан. Красота раннего утра настраивала на спокойный и серьезный лад, за облаками на востоке виднелась бледная настилка солнца. Над футбольной площадкой возле церкви Святого Иоанна выплыла тонкая дымка и, окутав шпили церкви, Ферландерский дом и Музей прикладного искусства, растаяла. Ланга поразило великолепие города: он долго стоял на пустой футбольной площадке и просто смотрел, чувствуя, как трезвеет от влажного утреннего воздуха. Добравшись наконец до дома, он лег спать и проспал до половины первого, потом встал, выпил пол-литра воды и съел три хлебца с тунцом. Затем, развернув газету, стал изучать программу телевидения и сокрушенно отметил, что его интеллектуальное ток-шоу заменили обычными летними программами: спорт, любительское хоровое пение и порнуха.