Вернер Гайдучек - Современная повесть ГДР

Но прежде чем испустить дух, рыцарь успел спросить:

— Я вас поранил?

— Пустяки, не о чем говорить, — ответила Милена.

— Подло все же убивать из-за угла, — сказал рыцарь фон Глот. — Напали сзади нежданно-негаданно!

— Это еще вопрос, кто из нас подлый убийца! — возмутилась Милена. — И кто на кого напал нежданно-негаданно!

— Что ж, может, и так, — признал ее правоту рыцарь. — Все зависит от точки зрения.

Так отжужжал свое последний из трех рыцарей, и наши путники добрались до конца тяжкого и опасного пути, который вел из Богова Сада сквозь буковую изгородь в Гадюшник.

Нельзя сказать, чтобы сам Гадюшник выглядел приятнее и ухоженнее, чем проход в изгороди. Но они все же были у цели и видели небо над головой.

— Здесь и подождем Добриэля, — решила Милена. — Теперь ему не угрожает встреча с наемными убийцами, и, значит, он целым и невредимым явится на поединок. А кроме того, — добавила она, — он уже не станет утверждать, что сражение — неподходящее дело для девушки.

Сказав эти гордые слова, Милена вдруг пошатнулась и рухнула наземь.

— Что с вами? — встревожился Каспер. — Да встаньте же!

Но Милена побелела как полотно и лежала недвижимо, словно труп. Жала рыцарей были отравлены. И яд от уколов, доставшихся Милене, теперь подействовал с утроенной силой.

А из мрачного туннеля под буками, едва волоча ноги и скособочась, вылезли один за другим три рыцаря. Осы — твари живучие. И хотя всех троих вроде бы уничтожили и растоптали, они все же выжили.

Взвалив безжизненную Милену себе на плечи, они заковыляли прочь.

А пса Каспера охватил неописуемый ужас. От страха он потерял голову и помчался куда глаза глядят, пока не очутился в таком месте, которое показалось ему достаточно удаленным и достаточно безопасным; там он и укрылся, слабо повизгивая от полноты чувств.

Как раз в то самое время, когда произошли эти печальные события, Добриэль с лопатой в руке стоял в буковой изгороди и тщетно вертел головой, высматривая своих секундантов.

Он был глубоко разочарован.

Как все добросовестные люди, он не выносил опозданий. И хотя его друг Георг был еще очень юн, а пес Каспер — от природы соня, в этом особом случае они оба могли бы и поторопиться.

«На карту поставлена моя жизнь, — думал он, — а они где-то болтаются без дела и черт знает чем занимаются».

Но потом мысли его повернули в другое русло. И вместо того, чтобы роптать и обижаться, он проникся сочувствием к своим друзьям.

«Наверное, у них просто смелости не хватило, — рассуждал он. — Ну и что с того? Зато они благоразумны. В самом деле, кто, находясь в здравом уме, добровольно отправится в это царство мерзости?»

Взглянув на солнце, он сказал сам себе: «Пора. Больше ждать нечего».

Шагая широко и стремительно, он быстро проскочил туннель. Но несмотря на то что очень торопился, заметил на обочине три окровавленные шпаги: одну — у Гнилого Болота, вторую — возле Прелой Горки и третью — на пустыре Жухлый Репей.

Значит, на границе произошел какой-то инцидент.

И вот он уже видит — на земле валяется что-то серое, а на репейнике висит что-то черное. И, подобрав то и другое, обнаруживает, что в одной руке держит шляпу Георга, а в другой — клок шерсти Каспера.

Как он заблуждался на их счет!

— О Георг, редкой души человек! — горестно воскликнул Добриэль. — Ты был хорошим садовником и доблестным воином.

Потом спохватился и добавил:

— О Каспер, редкого ума собака! Шерсть твоя была темной, а душа — светлой!

Он попросил у друзей прощения и поклялся отомстить Грызле страшной местью, если она причинила им какой-либо вред.

Сама же фея в своем дворце под дубом пребывала в полном неведении относительно чувств, клокотавших в Добриэле. Она восседала в своем кабинете за куском древесной коры, служившим ей письменным столом. Со стены доносилось ритмичное тиканье точильщика. Ольховая шишечка, усеянная светлячками, освещала государственные бумаги, которые подавали ей на подпись предводители ее собственных сословий и посланцы дружественных государств.

Но фея не удостаивала все эти бумаги ни единым взглядом.

— Итак, вы согласны со мной, — милостиво молвила она, обращаясь к Листоеду, представлявшему здесь все сословия, — что необходимо немедленно подчинить соседний сад нашей власти?

— Вы убедили нас в своей правоте, Ваше Величество, — ответствовал тот.

— Мы изучили ваши аргументы и нашли их неопровержимыми, — подал голос Слизняк от имени всех союзных держав.