Вернер Гайдучек - Современная повесть ГДР

— Не надо! — просил я ее. Еще не хватало устраивать в саду с розами кровавую расправу! Я придумал, как отпугнуть оленя, и рассказал бабушке. Сначала она только рассмеялась и снова назвала меня фантазером, а потом сказала:

— Попытка не пытка. Делай как знаешь. И передавай от меня привет.

Я погнал на велосипеде в Безенберг. Это, собственно говоря, всего лишь маленькое местечко на проезжей дороге, хотя там из-за овощного магазина останавливается немало велосипедистов и шоферов. Заведует магазином одна рыжая женщина. Бабушка говорит, что она сноровистее даже ее. Если бабушка может одновременно смотреть телевизор, вязать и ругаться с дедушкой, то рыжая женщина одновременно может делать намного больше дел, и поэтому у нее в магазине продаются не только лук и картошка.

В витрине там висят иногда объявления с рекламой о концерте, о собрании в церкви или о собачьей выставке. Я решил подарить бабушкиной знакомой букет роз, оставшихся после набегов оленя, и попросить за это несколько старых плакатов.

Бабушка сказала, чтобы я зашел в магазин с заднего хода. Иначе было и невозможно, поскольку у его дверей толпилось много народа, приехавшего из разных мест. Я постучался и, не дождавшись, пока скажут «войдите!», вошел в дверь с букетом в руках.

За столом сидела очень симпатичная и очень толстая женщина, она выглядела точно, как ее описала бабушка. У женщины было круглое лицо и рыжие волосы, круглая грудь и округлые голые руки, усеянные до плеч веснушками. Она была в одном халате.

Женщина делала одновременно массу дел: она пила кофе, ела бутерброд, разговаривала по телефону с кем-то, откуда, насколько я понял, должны были подвезти какой-то товар. Кроме этого, она подписывала счета. Увидев меня с букетом роз, женщина сделала головой знак продавщице, чтобы та приняла от меня цветы. Но я этого не позволил. Тогда она ударила ладонью по столу, проглотила кусок бутерброда, выпучив при этом глаза, отглотнула кофе и, рявкнув в трубку «минуточку!», вытерла руку о халат. Затем она отодвинула в сторону счет и спросила:

— Хочешь продать нам розы?

— Это для вас, — ответил я и попытался сделать поклон, точно как в одном классном фильме. Потом я передал ей привет от фрау Хабенихт из Пелицхофа и спросил, не осталось ли у нее каких-нибудь плакатов с выставки породистых собак, или они все уже пошли на кульки для квашеной капусты?

— Мы отложили их для макулатуры, — с улыбкой ответила женщина. Она разрешила мне самому выбрать плакаты. Потом она назвала меня «ласточкой» и одарила пригоршней изюма. Мне показалось, что она меня полюбила.

Бабушке плакаты понравились. На них была изображена голова бульдога с приплюснутым носом, складками на лбу и низко свисающими щеками, которые придавали ему довольно угрюмый вид. Бабушка отправилась со мной к ограде. Там я прибил плакаты с грозным бульдогом к доскам для устрашения оленя. Кстати, и Мунцо составил нам компанию, хотя при этом он неодобрительно мяукал. Бабушка покачала головой. Она оказалась права.

Несмотря на грозную картинку, олень на следующее утро опять появился в саду, общипал оставшиеся бутоны роз, а затем принялся за гвоздику.

Дедушка объяснил мне, что только человек реагирует на изображение, оно его либо пугает, либо возбуждает. Многие мужчины покупают иллюстрированные журналы из-за голых девиц. Животному же фотографии ни о чем не говорят, потому как не имеют запаха. Придется мне выдумать что-нибудь другое, что-нибудь такое, что пахнет.

В один прекрасный день отец получил письмо, которое его испугало. Он сказал, что тогда-то и тогда-то ему придется поехать в Хоэнцедлиц, что там назначен суд или что-то в этом роде и что он задержится там ненадолго.

Бабушка снова вытерла слезу сначала из правого, а затем из левого глаза и сказала:

— Бедный ребенок.

Поскольку я не знал, имеет ли она в виду своего бедного ребенка или меня, я неуверенно улыбнулся.

Однажды дедушка взял меня с собой в лес. До этого я помогал ему запрягать лошадей. Работа эта непростая, потому что и лошади не маленькие, и ответственность большая. Мой дедушка говорит, что ребенку необходимо учиться нести ответственность. А это совсем не просто.

Когда мы надевали хомут на Макса и Лизу, им это не нравилось, и я их понимаю. У меня тоже бывает глупое ощущение, когда мать напяливает мне через голову слишком узкий свитер, и я пытаюсь слегка растянуть его в стороны, а она бьет меня по рукам. Дедушкины лошади все сносят и стоят смирно, они не из горячей породы арабских скакунов.