Вернер Гайдучек - Современная повесть ГДР

Ты же знаешь дело…

Помните наш девиз?..

Мы слушаем…

Этот девиз не утратил силы и сегодня…

А собственно, чего ты жалуешься?..

Бесцеремонно распахивается дверь, виден подрамник, полотно загрунтовано — и ни одной картины. Здесь нет победителей, это дом побежденных, я вижу его впереди между стеклоочистителями, он приближается — негостеприимный, непохожий на жилище, я открываю ворота, которые сопротивляются, я вхожу в дверь, которая никого не приглашает, в лицо мне ударяет дым, он валит из кухни, а теперь я вижу пламя — ведь я впустил поток воздуха и создал тягу, этого не может быть, я не хочу быть обвиненным в соучастии, я не орудие судьбы, пламя лижет уже края перекрытия, я не хочу, чтобы меня опознали по запаху дыма, я закрываю дверь, красный петух кричит, я запираю ворота, завожу машину, мы еще встретимся? Не думаю. Я выезжаю на шоссе.

К Вишневой горе — в другую сторону! Нет никого, в чьем имени я делаю ударение на втором слоге. Я жду, пока дым не повалит из крыши. Другая небось лучше ценила бы, чем она тебе обязана… Машина катит по деревне. Объявление о пропаже: ищу собственный стиль. Остались одни обрывки, шаблонные фразы, в которых совсем не то, что я хочу выразить. Я исполняю свой долг как гражданин, как строитель, как созидатель. Я ни при чем. Крики, сирена, возбужденные лица. Какое мне до всего этого дело!

Когда завыла сирена, я как раз выкладывал орнаментом окошко в прихожей Шпюлера. Рената, его старшая дочь, выходит замуж, ну и к свадьбе в доме все должно быть отделано как следует. Фасад они уже украсили цветной плиткой.

Если ты управишься до помолвки, пообещал Шпюлер, я сверх уговора дам тебе оставшийся узорный камень.

Я стараюсь всегда придерживаться уговора. Но, как говорят, свой груз карман не тянет. Надо добавить к тому же, что речь шла о природном камне. Так что остаток как нельзя лучше пригодился бы для окна нашей кухни, где от сырого воздуха постоянно отпотевает штукатурка. В общем, я отложил все другие дела и уже в пятницу взялся за выкладку обрамления.

Шпюлер объясняет, мол, Ренате совсем не так уж обязательно выходить замуж — что, у него для внука места за столом не хватило бы? Все другое — пустопорожние сплетни. Вот так и узнаёшь, сколько злости в людях, вздыхает он. Свадьба совершается исключительно по доброй воле. Без любви, конечно, не обошлось…

Он шмыгает носом, и тут раздается вой сирены. Этого мне только не хватало, говорю я.

— Ты не останешься? — спрашивает Шпюлер, откупоривая зубами очередную бутылку пива.

Но этим меня не купишь. Пожарная дружина для меня — дело чести.

Я заканчиваю ряд, потому что раствор начинает прихватывать, и допиваю бутылку — пиво все равно выдохнется. Пожарная машина уже наготове, брандмейстер кричит: на Фронхаг!

По дороге из моего рюкзака вываливается каска. Когда мы подъезжаем к усадьбе, я вижу: дом приказал долго жить. Да и хозяйка, видно, не в себе: стоит в поле и хохочет как сумасшедшая.

Хорошо еще, что ветер дул в сторону от амбара — тот уцелел, а сам дом сгорел дотла. Когда приехали машины из районного центра, мы уже сбили пламя.

Комиссии так и не удалось точно установить причину пожара. Возможно, решили они, это была искра от какого-нибудь непогашенного костра. Чего греха таить — не очень-то мы желали добра тем, наверху. Но все же больно было видеть, как огонь пожирает то, что ты делал собственными руками.

По дороге в лес Марга вытворяла совершенные глупости. Она ревновала меня к подружке Хеннера, между прочим без всякого на то основания, и, чтобы не подпускать меня к ней, сама всячески приставала к Рени, рассыпала ей фальшивые комплименты. В общем, это было довольно жалкое зрелище. Но обе они, казалось, не чаяли души друг в друге. Мне же была дана полная отставка.

Мы проваливались в болотную жижу, грязь чавкала у меня в ботинках. К тому же всех мучила жара. Наконец мы вышли к поляне, но она оказалась бездонной трясиной. Здесь мы вынуждены были остановиться и ждать Анну с Хеннером. Чтобы взять реванш, я делал по их адресу довольно едкие замечания. Марга отпарировала, не скрывая цинизма:

— С тобой Анне ничто бы не угрожало…

Ее потрясающее самомнение действовало мне на нервы.

Когда наконец появилась Анна, оказалось, что нам придется делать огромный крюк, чтобы обогнуть болото.

— Нет, — заметил я, — мой интерес к орхидеям не простирается столь далеко.

К счастью, Хеннер встал на мою сторону.