Борис Палант - Дура LEX

— Знаю, что он адвокат.

— Как давно вы его знаете?

— С начала всей этой истории.

— Вам не показалось странным, что после того, как Борис попытался дисквалифицировать переводчика, после того, как он поругался с прокурором прямо в зале суда, после всего этого господина Бароева выпускают на поруки при условии, что он будет жить в доме Бориса?

— Я не знаю вашей системы и не могу определить, странно это или нет.

— Ну так я вам скажу — очень странно. Мало того, за всю свою долгую практику я не могу припомнить подобного случая. Далее — мне стало известно, что, несмотря на перепалку в суде, у Бориса не такие уж плохие отношения с прокурором Гроссом. Я даже ненароком подумал, не спектакль ли они устроили на первом слушании. Николай, вы производите на меня впечатление умного человека. Я не знаю, кем вы работаете и кто вы на самом деле, но уверен, что говорю с человеком, который сможет дать правильную оценку действиям господина Бароева и принять все меры, чтобы больше такое не повторялось, иначе я не поставлю последнего медного цента на выигрыш в этом деле. Но и это не все. Брайан, как вы уже знаете, бывший морской офицер. У него свои связи в разных структурах. Единственное, что мы можем сказать: любые действия против Бориса или членов его семьи, будь то на территории США или России, могут иметь для всех джентльменов, вовлеченных в это дело, самые негативные последствия. Брайан, что ты скажешь по этому поводу?

— Могу только присоединиться к сказанному. Вы, Николай, наверное, в курсе, что между американскими и российскими правоохранительными организациями существует сотрудничество в определенных вопросах. Некоторые просьбы одной стороны серьезно рассматриваются и, как правило, выполняются другой стороной. Неужели вы думаете, что агент ФБР, официально направленный в Россию, будет без всякого присмотра разгуливать по Москве, где его может пришить каждый хулиган? У этих организаций свои гаранты безопасности. Нарушение правил игры тут исключено — это грозит не только опасностью для агентов страны-нарушителя, но и другими санкциями, например отказом в визе, кодовой депешей в Интерпол. Вот, допустим, захочет какой-нибудь гражданин России получить визу в Америку, а ему отказывают без объяснения причин. Один раз отказывают, другой, и никто не поможет разрешить этот вопрос. Даже американский сенатор не поможет. На его запрос иммиграционная служба США даст ответ: «Въезд нежелателен». И все! Ни почему нежелателен, ни откуда такая информация. А потом и Англия дверь захлопнет, и еще пара стран. А тот, кому они дверь захлопнули, у вас не последний человек. Ему и наведаться к своим деньгам в Швейцарию хочется, и в Альпах на лыжах покататься, и на Ривьере потусоваться. Этому человеку могут приватным образом объяснить, откуда такие неудобства в его жизни. А он уже сам найдет способ отблагодарить тех болванов, которые своими действиями лишили его стольких благ. Вы поняли нас, Николай?

— Страшные вы истории рассказываете, господа.

— Николай, не бравируйте. Устройте наблюдение за офисом Гросса — в пятницу, к двенадцати часам дня, к нему должен приехать Борис. Не спрашивайте, откуда мы это знаем. Чего мы не знаем, так это цели его приезда, но встреча точно инициирована Гроссом.

— Скажите, Лэйн, а если конфликтная ситуация с Бесликом будет полностью улажена, дело будет закрыто?

— Этого я вам никак гарантировать не могу. Но гарантирую, что если она не будет улажена, то и господин Ованесян, и господин Бароев в ближайшее время переедут на другое место жительства. Боюсь, надолго.

— В любом случае спасибо за заботу.

— Пятница послезавтра, Николай. Следующее слушание по делу Ованесяна и Бароева назначено на вторник.

Лэйн не позволил мне забрать с собой кассету с записанным разговором, но я ее пересказал почти слово в слово Айлин и Марику. С одной стороны, обоих порадовал состоявшийся разговор между коннектикутскими адвокатами и Колей, с другой — им представлялось невероятным, что вся история может благополучно разрешиться в результате простейшей мистификации.

— Не представляю, как ты сможешь выстроить свою адвокатскую карьеру, если прослывешь в общине тайным агентом ФБР, — сказала Айлин. — Люди просто тебе не будут доверять.

— Ну, с этим, Айлин, как раз все в порядке. Этнические общины отличаются незнанием законов, некоторой наивностью. Если даже такой слух поползет, все будут думать, что я могу решать вопросы на серьезном уровне. Спроси любого грузина, армянина, даже одессита, какой адвокат лучше — тот, кто знает право, или тот, кто знает судью?