Борис Палант - Дура LEX

— Да, Лэйн, что случилось? — Я даже не поздоровался.

— Гросс хочет, чтобы ты ему позвонил. Будь осторожен и дай знать, чем все закончится.

— Спасибо за предупреждение, Лэйн.

Чего Гроссу от меня надо? Хочет в ловушку заманить, персонального врага из меня сделал? У него такая карьера впереди, и вот я ему сдался! Одно лишнее слово, и мне конец. Я не знаю, что говорил Армен, сознался ли он в том, что была незаконная встреча в гостинице, на которой я присутствовал. Может быть, мне пора самому нанимать адвоката? Отвечать или не отвечать на вопросы Гросса? Хрен с ним, возьму Пятую поправку, и будь что будет!

Набираю Гросса. К телефону подходит он сам.

— Это Борис. Вы просили, чтобы я позвонил.

— Борис, мне хотелось бы поговорить с вами один на один. Не по телефону. Приезжайте ко мне в офис в пятницу к ланчу. Я вас приглашаю.

Мне послышалось тепло в голосе Гросса.

— Договорились, — ответил я.

В четверть шестого мне позвонил незнакомый мужчина и сказал, что я могу спускаться — машина ждет меня. Я спросил, какая марка машины. Не важно, меня встретят.

Я спустился вниз, никто меня не встречал. Никаких машин, запаркованных рядом со зданием, в котором расположен мой офис, тоже не было. Вдруг к обочине тротуара подъехала старая «Тойота», вывернувшая на Бродвей с Дуэйн-стрит. За рулем сидел усатый парень. Он открыл окно с пассажирской стороны и позвал меня по имени. Я откликнулся, и он открыл мне дверь. Сиденья были грязные, обивка на них была порвана во многих местах. Торпеда была потрескавшаяся, руль облезлый, радио выломано.

— Кто вы? — спросил я.

— Зови меня Мишаня, — сказал усатый. — Ну что, поедем, покатаемся?

— Да, поехали.

— Мы свернули на Рид-стрит, доехали до Вестсайдского шоссе и поползли на север. Где-то в районе Двадцать третьей стрит мы повернули на восток, а затем стали в очередь в туннель Линкольна, проходящий под Гудзоном и соединяющий Манхэттен с Нью-Джерси. Выскочив на нью-джерсийской стороне, мы попетляли минут пятнадцать по улочкам Хобокена и остановились у одинокого здания на окраине этого городка. Местность просматривалась во все стороны минимум на полмили. Постояли, покурили. Мишаня молчал, я тоже. Выкурили еще по одной. Потушив вторую сигарету, Мишаня спросил:

— Ну, что у нас интересного в карманах или за поясом?

— Ничего, Мишаня.

— Вот и давай вместе посмотрим. Сиди спокойно, я проверю.

Мишаня общупал меня и тут же нашел висевшую на поясе кобуру с «береттой», о которой я совершенно забыл.

— А что с этим делать будем? — ласково спросил Мишаня.

— Мишаня, «это» мы сейчас отвезем обратно в офис, потому что именно на этот пистолет у меня только нью-йоркская лицензия.

— А какого хрена ты его с собой брал?

— Совершенно забыл о нем, Мишаня. Но с ним я дальше никуда не поеду. Остановят случайно, найдут — и тебе срок, и мне.

— А мне почему?

— Мишаня, тебе будет стоит тысяч двадцать, чтобы объяснить прокурору, что тебе срок давать не надо. Если ты до сегодняшнего дня был кристально чист перед законом, то, вполне возможно, твоему адвокату удастся тебя отмазать.

— Но тебя ждут.

— Мишаня, я же сказал, что ни тебе, ни мне рисковать нельзя. Мы должны отвезти пистолет ко мне в офис.

— Сиди здесь, — сказал Мишаня и пошел к телефону-автомату, висевшему на одиноком здании.

Через минуту он вернулся, и мы оба сели в машину. Мишаня вынул все патроны из магазина, убедился, что в стволе тоже пусто, и отдал пистолет мне.

— Продолжаем путь, — сказал он. — А остановят, выпутывайся как знаешь.

Мишаня открыл окно, выбросил патроны на пустырь, завел мотор, и мы поехали. Мишаня вел машину очень аккуратно, не обгонял, не пытался проскочить перекресток на желтый свет, ни на одну милю не превышал установленной скорости. Минут через пятнадцать мы были в ресторане «Сказка», расположенном в графстве Берген штата Нью-Джерси.

Ресторан был пустой, только за одним столом сидели четверо мужчин среднего возраста — лет пятьдесят каждому. Мишаня подвел меня к столу и представил.

— Здоров, адвокат, — сказал один из сидящих.

Он был абсолютно лыс и безбров. Маленький рот, крупный нос. На нем был дорогой итальянский свитер с именем дизайнера через всю грудь. Свитер обтягивал солидный живот. На мизинце сверкнул золотой перстень с бриллиантом, а на руке золотой Vacheron Constantin.

— Здравствуйте, — ответил я.

— Ты хотел с нами встретиться, — сказал второй, на левой руке которого красовался Patek Philippe из красного золота.