Джон Грин - Бумажные города

— Наверное, лучше вылезти, — говорит Радар.

Я прижимаю флаг к лицу. Из машины все так же льется.

— Это бензин! Мы взорвемся! — вопит Бен.

Он распахивает дверь, вылетает и в ужасе бежит прочь. Перепрыгивает через забор и несется по сенокосу. Я также вылезаю из тачки, но с меньшей скоростью. Радар тоже выходит и кричит рвущему когти Бену:

— Это пиво!

— Что?

— Все пиво разбилось, — объясняет он, показывая на треснувший кулер, из которого льется пенистая жидкость.

Мы стараемся докричаться до Бена, но он нас не слышит, потому что очень занят: он орет, что «ВСЕВЗОРВЕТСЯ!», мчась через поле. Мантия развевается так, что видна его костлявая задница.

Я разворачиваюсь, смотрю на дорогу и слышу звук мчащейся мимо машины. Белая бестия и ее пятнистая подружка успешно доковыляли до противоположной обочины, они до сих пор довольно безмятежны. Потом я вижу, что минивен уперся в забор.

Пока я оцениваю повреждения, Бен наконец разворачивается и тащится обратно к нам. Мы нехило стесали бок о забор — на двери такая большая царапина, что если присматриваться, можно сквозь нее увидеть, что творится внутри минивена. Но все остальное сохранилось безупречно. Других вмятин нет. Окна не треснули. Шины не сдулись. Я иду к задней двери, чтобы закрыть ее, содержимое двухсот десяти разбитых бутылок все еще пенится. Ко мне подходит Лэйси и обнимает одной рукой. Мы вместе смотрим на пенный ручеек, стекающий в канаву.

— Что произошло-то? — спрашивает она.

Я рассказываю: мы умерли, но Бену удалось повернуть куда надо, выкрутас получился прямо как у какой-то гениальной балерины на колесиках.

Бен с Радаром залезли под минивен. Ни один из них в тачках не разбирается, но, наверное, это повышает их самооценку. Из-под машины торчит подол мантии с голыми ляжками.

— Чувак, — вопит Радар, — на вид тут все прекрасно.

— Радар, — отвечаю я, — машина перевернулась раз восемь, прекрасно там все быть просто не может.

— Но кажется, что прекрасно, — говорит он.

— Слышь, — говорю я, хватая Бена за кроссовки. — Вылезай.

Он поспешно выкатывается, я подаю ему руку, помогая подняться. Руки у него черные. Когда он встает, я его обнимаю. Если бы я не бросил руль, а он не отреагировал так быстро, я уверен, что погиб бы.

— Спасибо, — говорю я, может быть, чересчур увлеченно колотя его по спине. — Я никогда в жизни не видел, чтобы так хорошо управляли тачкой с пассажирского места.

Он похлопывает меня по целой щеке грязной ладонью.

— Я это ради себя сделал, — отвечает он. — Поверь мне, о тебе я вообще не думал.

Я смеюсь:

— Я о тебе тоже.

Бен смотрит на меня, его губы готовы расплыться в улыбке, а потом добавляет:

— Корова-то огроменная была. Скорее сухопутный кит, чем корова.

Я смеюсь.

Тут из-под машины выкатывается Радар.

— Чувак, я реально думаю, что все отлично. Ну, мы минут пять всего потеряли. Не надо будет даже гнать намного быстрее, чем раньше.

Лэйси смотрит на спидометр, поджав губы.

— Что думаешь? — спрашиваю я у нее.

— Едем, — говорит она.

— Едем, — поддерживает Радар.

Бен раздувает щеки и шумно выдыхает:

— Я говорю это в основном под давлением компании: едем.

— Едем, — повторяю и я. — Но я, блин, точно за руль больше не сяду.

Бен берет у меня ключи. Мы забираемся в минивен. Радар выводит машину вверх по обочине обратно на трассу. До Ээгло пятьсот сорок две мили.

Каждые пару минут Радар повторяет:

— Ребят, а помните, как мы однажды чуть не померли, а потом Бен схватил руль и объехал эту гигантогромную вонючую корову, и мы закрутились, как машинки в парке аттракционов, но выжили?

Лэйси кладет руку Бену на коленку и говорит:

— Ты же герой, ты это понимаешь? За такое медали дают.

— Я уже сказал, но повторю еще раз: я ни о ком из вас не думал. Я. Собственную. Шкуру. Спасал.

— Ты врешь. Ты восхитительный геройский врунишка, — говорит она и чмокает его в щеку.

Снова вступает Радар:

— Слушайте, а помните, как я спал на заднем сиденье пристегнутый двумя ремнями, вдруг дверь открывается, все пиво разбито, а на мне ни одной царапины? Как такое вообще возможно?

— Давайте поиграем в метафизическую версию «Я заметил», — предлагает Лэйси. — Я краем глаза заметила сердце настоящего героя, сердце, которое бьется не ради одного себя, а ради всего человечества.

— Я НЕ СКРОМНИЧАЮ. Я ПРОСТО САМ ПОДЫХАТЬ НЕ ХОТЕЛ! — восклицает Бен.