Холдор Вулкан - Жаворонки поют над полем

— Да Вы не переживайте так сильно, товарищ Оса ибн Коса, они не достойны Ваших уроков. Пусть уходят эти неблагодарные твари! Они просто завидовали нам. Мы покажем им Кузькину мать, учась на отлично, правильно ребята?! — сказал алкоголик Худьерди.

— Да! — сказали алкаши хором.

Шли дни. Далаказан из чувства патриотизма продолжал свою преподавательскую деятельность, несмотря на трудности, которые он испытывал.

Однажды Далаказану Осе ибн Косе захотелось сходить в сортир под открытым небом, который, как известно нашим читателям, располагался среди юлгуновых зарослей. Он долго сидел в сортире в снегом покрытых юлгуновых зарослях, вздувая от напряжения шейные артерии и краснея. Наконец, очистившись снегом, он поднялся и пошел босиком обратно в шкаф-школу, чтобы продолжить урок пернатого языка и литературы. Когда он, подойдя к шкаф-школе, хотел войти в неё, случилось странное — дверь не открылась. Далказан Оса ибн Коса подумал, что дверь сама закрылась на засов. Он начал звать учеников, стуча в дверь шкаф — школы, чтобы они впустили его. Но, к сожалению, никто не подошел к двери и не открыл её. Далаказан подбежал к зарешеченному окну шкаф-школы и одеревенел от удивления. Там алкаши сидели за партами, нагло выпивали вино и смеялись над Далаказаном. Самое страшное было то, что маленькие ученики тоже пили вино вместе с алкоголиками во главе с главным пьяницей Худьерды.

— Эй, что вы делаете! В школе нельзя распивать спиртные напитки. Почему вы позволяете моим маленьким ученикам пить спиртное? Вы что, с ума, что ли все посходили?! Откройте сейчас же дверь! Мне холодно! — закричал Далаказан Оса ибн Коса, дрожа от холода.

— Не кричи, домля калташим, учитель в коротких штанишках! — крикнул в ответ Худьерды. С чего ты взял, что нельзя пить вино за школьной партой?! Нет здесь никакой таблички, предупреждающей о запрете приносить и распивать спиртные напитки! Так что, иди отсюда, домля несчастный, и собирай свои камушки! Теперь шкаф — наш, и нет больше тех ментов во главе с учеником-отличником, пузатым милиционером, с лысой головой, с ученической сумкой за плечами! А на фига нам учить птичий язык?! Нам и без птичьего языка хорошо! Ты любишь птичий язык, вот и живи как птицы на улице, осваивая науку выживания в сложных условиях!

Услышав его слова, алкаши засмеялись, сверкая своими мясистыми языками, похожими на красных жаб в беззубых ртах, напоминающих рот паршивого кабана. От такого отношения Далаказан замер на миг от удивления и, опомнившись, снова стал настаивать, чтобы ученики открыли дверь. Но ответа на его требование не последовало. Далаказан стал шагать босиком по снегу туда-сюда, кутаясь в свою полосатую пижаму, чтобы как-то согреться и сохранить тепло в своем организме, и чтобы не замерзнуть, как полярник на северном полюсе. Когда он дрожал от холода, его мышцы стягивались, болели кости, а ноги и руки немели. Раньше такого в организме Далаказана не наблюдалось. Видимо, он тоже с годами постарел и постепенно ослаб. От холода он почувствовал тошноту. Потом ему показалось, что у него начал неметь мозг. Потускнели глаза, как будто они тоже начали неметь. В конце концов, Далаказан Оса ибн Коса рухнул на снег и распластался калачом, словно голодная умирающая бездомная собака. Когда отворилась дверь шкаф-школы, Далаказан уже лежал без сознания. У открытой двери появился пьяный мальчик, который вышел на улицу, шатаясь. Потом этот пяный ученик начал лениво мочиться на своего учителья Далаказана Оса ибн Косу, лежавшего около шкаф-школы.

Гурракалон связался по телефону со своим другом из России Александром Березанским, и у них состоялся разговор.

— Саш, я сейчас живу в Комсомолабаде, в центре совхоза «Истиклол» в доме своей первой жены — сказал Гурракалон. Лариса и её мама Светлана Николаевна тоже с нами. У меня теперь две жены и они дружно живут, слава Богу. Лариса у меня беременная, и мы всей семьей ждем ребенка. Словом, у меня всё в порядке. Ты знаешь, тут мне в голову пришла идея: а что если, мы, осуществляя нашу давнишнюю мечту, откроем здесь российско-узбекское совместное предприятие под называнием «Аль Искандер Гурра». Тем более что у меня в Таппикасоде есть запустевший дом, который можно превратить в цех для производства валенок. Если ты дашь добро, то я начну бегать по инстанциям, чтобы оформить документы, получить круглую печать с треугольным штампом и открыть в банке счет. Остается только перевезти из России сюда станки. Я поговорил с местными фермерами насчет сырья, и они согласились поставлять недорогую шерсть для нашего цеха. Для начала мы с Ларисой возьмём всю тяжесть на свои плечи, постепенно обучая новых рабочих профессии валяльщика. Мне бы хотелось узнать твоё мнение по этому поводу — сказал он.