Холдор Вулкан - Жаворонки поют над полем

Но в суматохе обезумевшая толпа не слышала слов Муллы Абу Абдулатиф Алаутдин Ибрагим шейх Салахуддун ибн Абдельрахмана. Каждый хотел пробраться к мулле и выразить своё желание. И тогда бедный шейх побежал прочь, спасаясь от толпы. Но толпа быстро догнала бедного Муллу Абу Абдулатиф Алаутдин Ибрагим шейх Салахуддун ибн Абдельрахмана и, словно саранча, накрыла его своей зловещей, чёрной как туча, тенью. Таппикасодчане затоптали его и убили.

Ученики Далаказана, увлечённые современной наукой, связанной с птичьей филологией, единодушно решили, не уходить домой после занятий, а учиться день и ночь, оставаясь в родной деревянной шкаф-школе. А об упрямом характере талантливого преподавателя Далаказана наши читатели знают лучше меня. Из чувства патриотизма он пошёл навстречу пожеланиям своих учеников и согласился преподавать день и ночь. Однажды в полночь, посадив своих учеников за парты и взгромоздив шкаф-школу на плечи, он отправился на кладбище, чтобы проводить уроки на природе, демонстрируя ученикам живой язык птиц на практике. Ученик-отличник, пузатый и лысый милиционер шел впереди с зажжённым фонарем в руке. Он шёл пешком, так как класс был переполнен учениками, и пузатый милиционер с ученической сумкой на плечах не влез в него из-за габарита своего тела и живота. Шел пузатый милиционер строевым шагом, время от времени отдавая честь деревьям, которые стояли в лунной тишине, задумчиво глядя на свои тени. Где-то жалобно завыла голодная собака, леденя кровь домли (учителя) и его учеников. Загоготала какая-то ночная птица, сидящая на ветке чахлого дерева у руин разрушенных домов в заброшенном дворе, которые чернели без окон, словно выколотые глаза слепого.

Наконец, передвижная школа Далаказана прибыла на кладбище, где печально возвышались надгробные камни, скорбя об усопших людях, которые ушли на тот свет неграмотными, так и не познав секреты птичьего языка и литературы. Испуганно оглядываясь вокруг, Далаказан тихо прошептал:

— Жить — жить — житталалалу — лалула. — Жить — жить — житталалалу — лалула.

Ученики один за другим выпрыгнули из шкафа-школы, так же, как их домля, с испугом оглядываясь по сторонам. Вдруг с дерева слетела большая сова и, хлопая крыльями, полетела в сторону Далаказана и его учеников, сильно напугав их. Она села на один из надгробных памятников, среди черных, холодно блестящих мраморных могильных плит.

— Самый раз — сказал доцент Далаказан и сказал, обращаясь к своему ученику-отличнику, пузатому милиционеру с ученической сумкой на плечах: а ну-ка, низкорослый, пузатый ученик с лысой головой и кривыми ногами, попробуйте поговорить с совой — сказал он.

— Хорошо, урто учитель — ответил пузатый милиционер с лысой головой, и перед тем, как вступить в полемику с совой, тщательно помассировал свои губы, чтобы правильно произносить трудные птичьи слова, особенно совиные.

— У-у-у! — произнёс, наконец, пузатый милиционер с ученической сумкой на плечах.

— У-у-у! — ответила сова.

— Ну, о чем она говорит, уважаемый пузатый ученик с лысой головой? — спросил малим Далаказан (малим, — означает «преподаватель», «учитель»), пытливо глядя в глаза своему низкорослому пузатому ученику с кривыми ногами. Пузатый милиционер с лысой головой начал дословно переводить на вид короткие, но невероятно длинные по содержанию слова совы.

«Ассаламу алейкум, уважаемые гости, плоть да кости!

Меня зовут Сова, и вы это прекрасно знаете. Мы, совы, не летаем, как другие дневные птицы, стаями, которые летают на юг, совершая перелет через океаны. Увидев нас в лунную ночь среди руин или на кладбище, вы, двуногие твари, боитесь нас. Но не знаете, какие мы, совы, на самом деле. Мы не такие страшные по сравнению с вами. Вот я расскажу сейчас немного о двуногих существах, и из моего рассказа вы узнаете, настолько мы добры. Я не случайно назвала вас гостями. Мы с вами все гости на этом свете, и никогда не будем хозяевами. Прекрасным примером этому служат эти печальные могилы, в которых покоятся такие же двуногие существа, как и вы. Они тоже жили, смеялись, любили, плакали, и им казалось, что жизнь не имеет ни конца, ни края. Многие из них были чиновниками, правителями, могучими финансовыми магнатами, которые не признавали смерти, полагая, что с помощью дорогих омолаживающих уколов можно продлит жизнь и наслаждаться роскошной жизнью вечно. Они ели деликатесы, икру различных сортов, пили отменный столетний коньяк, спали в мягкой, как облако, постели с красивыми, стройными, молодыми любовницами. Они выбирали девушек с маленьким ротиком, похожим на спелую клубнику или на бутон душистой розы и меняли их как носки. Они всю жизнь обманывали своих верных бедных жен, изменяя им на каждом шагу. Воровали народное добро в колоссальных размерах, угнетая народ, который еле сводил концы с концами, страдая от безработицы и нищеты. Забавы ради, подвыпив, они охотились на благородных оленей в заповедниках, стреляя в них из ружья с оптическим прицелом. Строили себе замки высоко в горах, на берегу чистого голубого озера, покрытом хвойными вечнозелеными лесами. А народ, который когда-то за них проголосовал, поверив их пустым обещаниям, трудился на голодный желудок на хлопковых плантациях в рабских условиях, под палящим солнцем. Более того, они притесняли и жестоко убивали своих политических оппонентов в тюрьмах и в лагерях за то, что они говорили народу правду. Правящие круги и богатые люди таким способом оберегали свои розовые пухлые тела. И вот теперь они все лежат сейчас в сырых и темных могилах, словно в одиночных камерах смертников, вскармливая своими ухоженными и пухленькими телами могильных червей. А некоторых живых чинуш от правящего режима, которые расстреляют свой народ, когда он требует соблюдения человеческих прав, мучают по ночам кошмарные сны, в которых им мерещатся кровавые тигры и львы без шкур. Эти страшные звери прыгают с диким рёвом, грызя стальные решетки, предвещая им приближение кровавой мести».