Холдор Вулкан - Жаворонки поют над полем

Далаказан перевёл дословно речь перепелки.

Независимый птицелов Исамеддун обомлел и вдруг, сняв тюбетейку, горько заплакал:

— Перепёлка, перепёлочка моя, прости меня, ради бога! — причитал он. Всякий раз, когда ты пела, я думал, что ты меня хвалишь! Прости, если можешь! Я, дурак, не понимал твои слова, клянусь хлебом! Вот к чему приводит необразованность! Я обещаю тебе, что как только откроется шкаф-школа Далаказана, в которой дети будут изучать птичий язык, я тоже поступлю, и буду учиться на отлично, изучая ваш язык! А сейчас я выпущу тебя из клетки! Лети на свою родину, которая называется клеверное поле! На рассвете в тишине и Вечером, когда солнце скрывается за горизонтом, я буду приходить туда, в клеверное поле, чтобы со слезами на глазах послушать твои песни о просторах клеверных полей, о свободе!

Потом у всех на глазах независимый птицелов Исаметдун вынул острый нож из голенища своего сапога и перерезал клетку, сделанную из узколобого черепа. Неуклюже хлопая крыльями, перепелка вылетела из клетки и полетела в сторону берега реки Тельба-дайро, заросшиего юлгунами (степными можжевельниками).

— Жить-жить — житталалалу — лалула! Жить — жить — житталалалу — лалула! — радостно закричал Далаказан.

В приподнятом настроении люди разошлись. Кто пошёл на рисовое поле, кто — домой.

— Ну вот, дорогой сосед, ты снова у себя на родине! Еще раз с освобождением тебя из психдиспансера! — сказал Гурракалон с яркой гагаринской улыбкой.

— Спасибо, Гурракалон-ака.

— И Вам тоже огромное спасибо, госпожа Фарида Гуппичопоновна! — благодарствовал её Далаказан, поправляя ремни своего огромного деревянного рюкзака.

— Я тоже рада, что Вас досрочно освободили из учреждения, где лечатся душевнобольные пациенты. Наконец-то, восторжествовала справедливость! — сказала Фарида.

— Я тоже — сказал Ильмурад.

— Спасибо, Ильмурад, ты заметно вырос, и усы у тебя появились, словно весенняя трава. Голос твой тоже возмужал! — сказал Далаказан, хлопая Ильмурада по плечу.

— А где мои маленькие друзья? — спросил Ильмурад.

— Мекоил в школе, а Зулеха, как всегда, в детском садике. Они тоже обрадуются, узнав о Вашем возвращении, Далаказанжон — сказала Фарида.

— Жаль, что я не смог купить вам подарков — смущённо сказал Далаказан.

— Да, нет, что ты, дорогой сосед. Твоё возвращение — самый большой подарок для нас. А то без тебя и без твоего крика совсем опустел наш Таппикасод — сказал Гурракалон, и продолжал:

— Ты, Далаказан, отдохни маленько, небось, устал, возвращаясь пешком да еще с огромной шкаф-квартирой на спине. И ни о чем не думай, не переживай, самое главное это то, что ты теперь на свободе — сказал он.

— Хорошо, Гурракалон — ака-сказал Далаказан.

Тут прилетел воробей и сел на ветку юлгуна. Он сидел на ветке, напоминая человека, который стоит в положении «руки в брюки». — Далаказан заговорил с воробьем на птичьем языке.

— Что говорит этот воробей? — спросил Гурракалон.

Далаказан начал переводить: «это — двуногая тварь по имени Ктайбет, который все время, даже при сильном ветре и в дождливую погоду собирает большие камни на берегу, весной заползает на деревья, словно змея, и ворует яйца из гнёзд бедных птиц. Самое странное это то, что Ктайбет, сидя под деревом, засовывает под свой грязный воротник салфетку, как это делают аристократы в дорогом ресторане, и вынимает чайную ложку из голенища своего сапога. Потом, аккуратно кладёт яйцо в специальную рюмку, ложечкой разбивает кончик яйца, делая отверстие. После этого, осторожно убрав часть разбитой скорлупы своими большими грязными ногтями, сыплет в отверстие соль и начинает медленно потягивать это яйцо, всырую. Таким образом он ест, выполняя жуткий ритуал, облизывая пальчики и наслаждаясь. И считает себя аристократом. После этого ритуала он один снова начинает собирать камни на берегу. Для чего он собирает камни на берегу, это, как говорит воробей, до сих пор остаётся загадкой века».

— Ну и люди, а? — возмутился Гурракалон. Эти птицы, оказывается, бывают очень наблюдательными! Как он описывает событие! Я даже не думал, что этот Ктайбет поступает так подло — удивился Гурракалон.

— Не говорите. Эти пернатые знают о нас больше чем мы сами — сказал Далаказан.

— Самое важное это то, что ты знаешь их язык. Отныне, когда на рисовых полях созреет рис, ты будешь предупреждать нас о намерениях пернатых, об их неожиданных налетах. Будешь сообщать нам, на чью шолипою они намерены сесть своей огромной стаей и уничтожить урожай за считанные минуты, щёлкая рисовые зёрна, словно семечки подсолнуха — радостно сказал Гурракалон.