Гийом Мюссо - Прошло семь лет

При свете луны Себастьян рассматривал фотографию сына. Отношения у них были прохладные, они плохо понимали друг друга. Конечно, он любил его, но какой-то отвлеченной любовью, лишенной тепла и понимания.

И это была его вина. Он никогда не смотрел на сына доброжелательно, постоянно сравнивал его с Камиллой, и сравнение никогда не было в пользу сына. Он сразу стал относиться к нему с недоверием. Так относятся к делу, заранее обреченному на провал. Конечно, это было неправильно, но он ничего не мог поделать с твердой уверенностью, что от Джереми будут только неприятности, потому что его мать, на которую он так похож, горько его обидела.

Последние годы они хоть и виделись каждые две недели, но общего между ними ничего не было. Себастьян водил сына на выставки и на скрипичные концерты, потому что так было проще, удобнее. Потому что он ничего не хотел знать об интересах сына. Он как бы отметал их, считая недостойными. И это было несправедливо, потому что на самом деле он, Себастьян, не пожелал тратить свое драгоценное время, чтобы заинтересовать сына искусством или классической музыкой.

Когда они с Никки обыскивали комнату Джереми, Себастьян очень удивился, увидев на полке книги, посвященные киноискусству. Конечно, из-за боязни саркастических насмешек Джереми никогда не говорил ему о желании поступить в киношколу, о мечте стать режиссером. Да, он не старался завоевать доверие сына, поддержать его в выборе профессии…

Себастьян допил пиво, поглядывая на видневшуюся вдалеке ярко освещенную колонну на площади Бастилии.

Сумеет ли он загладить свою вину, исправить оплошности? Наладить с сыном контакт? Может, и сумеет. Но для этого сына нужно сперва найти.

Он зажег от окурка новую сигарету и решил не ждать завтрашнего дня, а испробовать польский номер немедленно. Убедившись, что Никки крепко спит, он взял замок и положил в карман.

А потом спрыгнул с парусника на пристань.

«Есть ли в Париже телефоны-автоматы?» — задавал себе вопрос Себастьян, поднимаясь по бульвару, который тянулся от набережной.

И поверил в свою счастливую звезду, когда увидел кабинку из стекла и алюминия. Но радость была недолгой. Кабинка подверглась нашествию вандалов, и телефон был вырван.

Себастьян вышел на площадь Бастилии, но долго там не задержался: перед Оперой стояли две полицейские машины.

Еще одну кабинку он заметил в начале улицы Фобур-Сен-Антуан, но и из этой позвонить оказалось невозможно. Ее оккупировал бомж и мирно спал там, укрывшись каким-то тряпьем и куском картона.

Себастьян, продолжая поиски, направился в сторону метро. У станции «Ледрю-Роллен» он наконец нашел работающий автомат.

Вставил банковскую карточку Никки и набрал номер, выгравированный на замке:

48 54 06 2 20 12

«Здравствуйте. Оранж сообщает, что набранного номера не существует».

Себастьян задумался и стал читать инструкции, развешанные в кабинке. Чтобы позвонить за границу, нужно было сначала набрать 00, а потом код страны. Он сделал еще одну попытку:

00 48 54 06 2 20 12

«Здравствуйте. Оранж сообщает, что набранного номера не существует».

Так. Они снова пошли по ложному пути. Забрезжил код Польши, вспыхнула надежда, но цифры вовсе не были телефоном. Что же это тогда?

«Что?!»

Себастьян стал вытаскивать карточку, но тут у него возникло искушение позвонить Камилле. В Париже час ночи, значит, в Штатах семь вечера.

На секунду он заколебался.

После убийства Дрейка и маори он объявлен в розыск. Не исключено, что телефон дочери прослушивается. А вот телефон матери, вполне возможно, и нет. Себастьян вздохнул. В любом случае копам уже известно, что он во Франции. Могут ли они засечь телефон-автомат? Вполне возможно, раз он воспользовался банковской картой. Даже наверняка. Но на это потребуется время. А за это время они с Никки уже исчезнут из порта Арсенал.

Себастьян решился и набрал номер матери в Хэмптоне. Она подняла трубку на втором гудке.

— Ты где, Себастьян? Сегодня после обеда ко мне приходила полиция и…

— Не беспокойся, мама.

— А я беспокоюсь! Почему они утверждают, что ты убил двух человек?

— Все не так просто, я потом тебе объясню.

— Это все Никки, так ведь? Мне никогда не нравилась эта женщина, ты это знаешь! Она снова тебя во что-то втянула! Во что?

— Мы еще поговорим об этом, будет время.

— А Камилла? Где она? Полиция ее тоже ищет.

Сердце у Себастьяна забилось где-то в горле, он с трудом сумел проговорить: