Петр Киле - Таинства любви (новеллы и беседы о любви)

Владимир сидел за письменным столом, рука его выводила на чистом листе бумаги одни и те же слова: «Кассиршей работала богиня. Богиня работала кассиршей».

Кто она? И почему она кассирша? О балаболке Владимир не думал. Вере Федоровне о кассирше он ничего не сказал.

Юля с Федей поселились временно у Веры Федоровны, по-видимому, пока решался вопрос с балаболкой и квартирой. По утрам, едва проснувшись, из своей комнаты Владимир слышал голос молодой женщины, как та торопила сына, и они всегда, как нарочно, выбегали поспешно из квартиры, когда он вставал и подходил к окну откинуть шторы... В окно он видел, как они через двор уходили совсем не спеша, переговариваясь о чем-то... Юля оглядывалась и улыбалась, хотя вряд ли могла его видеть...

Между тем образ кассирши в высоком интерьере Дома книги не забывался, а звал, манил Мостепанова, к его удивлению. Снова заглянуть туда? Что-то удерживало его. Балаболка? Юля? Нет, он боялся разочароваться в девушке, которая, по первому впечатлению, всегда самому богатому, казалась чуть ли не богиней, то есть совершенным созданием по пластике образа и движений. Разумеется, она далеко не такая.

Нарочно обходить Дом книги он тоже не хотел. Наконец он пришел и с облегчением увидел, что вместо богини сидит обыкновенная кассирша, пожилая. Может быть, так и лучше? Может быть, он никогда больше ее не увидит, и удивительная сила первого впечатления останется для него всего лишь поэтическим мотивом, то есть как бы предчувствием тайны жизни или как загадка красоты и женственности.

И все-таки было грустно. Владимир довольно долго стоял на остановке автобуса. Был апрель. Вечернее солнце светило тепло, и на перекрестке сиял и играл такой вечерний и вместе с тем весенний свет, что тихой радости Владимира не было предела. Рядом с ним остановились две женщины, не то подруги, не то мать и дочь, потому что одна, довольно-таки полная и плотная, была значительно старше другой, высокой и тонкой, - в одинаковых сапожках, только у молодой они выглядели изящно, у старшей - попроще. Обе хорошо одеты, только у старшей шарф домашней вязки казался чем-то случайным или характерным дополнением ее облика - женщины в годах, матери, когда заботы о себе у нее уже на втором плане. Похоже, они бегали по универмагам и вполголоса обсуждали какую-то несостоявшуюся встречу или покупку.

Старшая, не оглядываясь, небрежно спросила у него, который час. Не успел он ответить, как она сама, посмотрев на его часы, сказала: «Шесть!», точно это он у нее спросил о времени, и не подумала поблагодарить. В эту минуту на него взглянула другая - уже со знакомым выражением приветливости и живого внимания - и улыбнулась:

- Спасибо!

Владимир тотчас узнал ее, кассиршу из Дома книги, и поспешно кивнул, скорее даже раскланялся, потому что она и вовсе засмеялась.

- Добрый вечер! - прозвучал свежий и теплый голос, смеялась она потому, что не могла вспомнить его. Старшая, приосанясь, повернулась к молодому человеку, с которым так весело поздоровалась ее спутница, и Мостепанов, уловив не удивление, а смех в глазах молодой, назвал себя. Тут подошел автобус, весьма переполненный, Владимир подсадил женщин и сам протиснулся, уже весь в пылу нежданного приключения.

Старшая успешно продвинулась вперед и даже уселась. Молодая и Мостепанов невольно держались в этой давке вместе.

- Так вас зовут Владимир Мостепанов, - заговорила она первой. - Скажите, разве мы с вами знакомы?

- Да! - уверенно отвечал он.

Она улыбнулась.

- Но я вас не помню, простите. Может быть, вы просто видели меня за работой в кассе?

- Это правда, - как бы лишь отчасти согласился Мостепанов.

- Хорошо! Меня зовут Софья. Мы с вами знакомы... ну, немножко... А познакомились мы у Анны Дмитриевны, нашей родственницы. Вот пока и все. А теперь Анна должна знать о вас чуть больше - на случай, если мама справится у ней о вас. Скажите поскорее, кто вы и что вы?

Владимир рассмеялся уловке его новой знакомой, простодушной и такой детской, но сказать о себе в двух словах затруднился.

- О себе - в двух словах... Нет, это невозможно!

- Нет, вы просто... анкетные данные, - торопила его Софья.

Он был вынужден сказать, что ему тридцать два года, что он химик, работает в НИИ...

- Хорошо. Тоже хорошо! - Все легко и весело воспринимала девушка, словно забавляясь своей игрой.

- Впрочем, все это вздор, - вдруг добавил Владимир.

- Как это? Что, собственно, вздор? - Софья с изумлением и даже с тревогой уставилась на него, вообще ей симпатичного и все-таки несколько странного.