Ивлин Во - Мерзкая плоть

— Ты решительно все замечаешь, милочка.

— А что же нам, в наши годы, еще и остается, дорогая! Но у меня в самом деле впечатление, будто она что-то пережила такое… она сидит рядом с Майлзом. Ты знаешь, я сегодня получила весточку от Эдварда. Он возвращается в Англию. Для Майлза это будет страшный удар, ведь он все это время жил в доме Эдварда. А я, скажу тебе по секрету, даже отчасти рада, потому что Энн Опалторп, она живет через улицу, говорила мне, что там такое творится… сейчас у него живет один приятель. Очень странный человек, автомобильный гонщик. Но этого ведь все равно не скроешь, лучше и не пытаться… А вон миссис Пэнраст… да нет же, милочка, ты ее отлично знаешь, она бывшая Элинор Балкэрн… не понимаю, почему Марго приглашает таких женщин, а ты?… Правда, Марго и сама не такая уж святая невинность… а кстати, вон и лорд Мономарк… да-да, владелец этих забавных газет… говорят, он и Марго… разумеется, еще до ее брака (я имею в виду ее второй брак)… но иногда такие вещи затягиваются, правда?… Интересно, где сейчас Питер Пастмастер?… За обедом он, конечно, был, и сколько же он пьет, милочка… а ему ведь всего двадцать лет, ну от силы двадцать один… ах, так вон она какая, эта миссис Оранг. Ужасно грубое лицо… да нет же, милочка, ничего она не услышит. Внешность у нее как у procureuse [6] Сводня (франц). … но, пожалуй, здесь этого не стоит говорить, как по-твоему?

Адам подошел и сел рядом с Ниной.

— Привет, — сказали они друг другу.

— Милый, — сказала Нина, — посмотри на нового поклонника Мэри Маус.

Адам посмотрел и увидел, что Мэри сидит с магараджей Поккапорским.

— Прелестная парочка, — сказал он.

— Мне так скучно, — сказала Нина.

Мистер Бенфлит, тоже бывший в числе приглашенных, разговаривал с двумя поэтами. Они говорили:

— …и я написал Уильяму, что я этой рецензии не писал, но что Тони прочел ее мне по телефону, прежде чем отправить, только мне в это время ужасно хотелось спать. Я решил, что лучше сказать ему правду, потому что он все равно узнал бы от Тони. Я только сказал, что не советую ее печатать, так же как Уильяму с самого начала не советовал печатать книгу. Ну а Тони позвонил Майклу и сказал ему, что я сказал, что Уильям думает, что рецензию написал Майкл в отместку за ту рецензию, что я дал на книгу Майкла год назад, хотя на самом-то деле Тони сам и написал ее…

— Сочувствую, — сказал мистер Бенфлит.

— …но даже если бы ее написал я, разве это давало бы Майклу основание говорить, что я украл у Уильяма пять фунтов?

— Разумеется, нет, — сказал мистер Бенфлит. — Сочувствую.

— Они просто не джентльмены, ни тот, ни другой. В этом все дело, только теперь как-то не принято на это ссылаться.

Мистер Бенфлит покачал головой печально и понимающе.

Тут миссис Оранг встала и приготовилась говорить. Зал притих — тишина, начавшись в задних рядах, волной прокатилась вперед по золоченым стульям, и несколько секунд был слышен только голос миссис Блекуотер, очень внятно излагающий какие-то подробности из прошлого леди Метроленд. Потом она тоже умолкла, и миссис Оранг начала свою знаменитую речь о надежде.

— Братья и сестры! — произнесла она хриплым, волнующим голосом. Потом сделала паузу и обвела ряды золоченых стульев глазами, чью магнетическую силу испытали на себе три континента. (Это было одной из ее любимых прелюдий.)

— Вы только оглянитесь на себя! — сказала она. Слушателей, как по волшебству, охватило покаянное беспокойство. Миссис Пэнраст заерзала на стуле: неужели эта глупышка проболталась?

— Деточка, — прошептала мисс Рансибл, — у меня нос не перепудрен?

Нина вспомнила, что некогда, всего двадцать четыре часа назад, была влюблена. Мистер Бенфлит подумал, что следовало поставить в договоре не пять, а три процента, начиная с десяти тысяч. У «незваных» мелькнула мысль, что лучше было бы, пожалуй, остаться дома. (Однажды в Канзас-Сити миссис Оранг вообще не пошла дальше этих вступительных слов: они вызвали такой взрыв эмоций, что все стулья в зале были изломаны в щепки. Как раз там в число ангелов вступила Кротость.) Леди Троббинг много чего вспомнила из собственной жизни… В каждом сердце нашлось, о чем поскорбеть.

— Опять она их заарканила, — шепнула Снятая Тревога. — Прямо двойной петлей.

Лорд Вэнбру юркнул к телефону передать в редакцию парочку хлестких абзацев на тему о фешенебельном благочестии.

Мисс Маус уронила две слезинки и потянулась к темной, унизанной кольцами руке магараджи.