Александр Дьяченко: Плачущий ангел

Я продолжал петь басом, но вторую партию, поскольку подобрать басовую у меня не хватало умения. Сейчас понимаю, как со мной было трудно, но девочки певчие терпели, как и прежде терпели мои бабушки. А я был уверен, что чем ниже мне удастся прорычать, и чем более мой рык будет походить на буддийское горловое пение, тем лучше. Как я был восхищён, когда при возглашении протодиаконом многолетия в гродненском кафедральном соборе (это ещё при владыке Валентине) в храме задрожали стёкла. Как мне мечталось достичь таких высот.

Может и пропел бы я счастливо всю свою жизнь на клиросе родного храма, если бы не случай в лице моего знакомого, по имени Николай. Коля, как говорится, "прошёл суровую школу жизни", и к своим двадцати пяти годам уже дважды побывал в местах заключения.

Но Бог милостив, и мой знакомец пришёл в церковь. Мало того, что пришёл, он ещё и трудиться начал. У него в голове постоянно появлялись какие-то благочестивые прожекты: то он задумал строить часовенку тогда ещё не прославленной матушке Матроне, то решил издавать православную газету. Но все его инициативы (это я уже потом анализировал) были неизменно связаны с кампаниями по сбору пожертвований на благие дела. Сперва ему со всех сторон нашего отечества шли денежные переводы на часовню, но часовня так и не появилась. Потом тоже самое произошло и с газетой, хотя, правда, три номера ему всё-таки выпустить удалось.

Шальные деньги, собранные на Святое дело, но ушедшие не по назначению, словно древоточец, подточили и разрушили моего товарища. Хотя, уверен, желания у него были искренними – но не совладал с собой человек. Коля стал пить и быстро втянулся в эту пагубу.

Тогда же для повышения авторитета своей газеты он решил получить благословение правящего архиерея. И предложил мне, как помогающему в её выпуске, съездить вместе с ним в митрополию. Я согласился и мы поехали. По дороге Коля хвастал, что знаком со всем руководством епархиального управления, и получить благословение для него пара пустяков.

Когда мы приехали и шли по областному центру, Николай мне всё о чём-то оживлённо рассказывал. Неожиданно он остановился возле ларька и, извинившись, купил бутылку пива, которую здесь же и выпил, не отрываясь, из горлышка.

– Ты что делаешь, – спрашиваю, как же мы теперь в епархию пойдём?

Он улыбнулся: – Ничего страшного, - прорвёмся, - и снисходительно похлопал меня по плечу.

Мы ещё прошли метров двести, мой спутник чуть отстав от меня, снова покупает бутылку пива, и не смотря на все мои протесты, и уже без всяких извинений, вливает в себя её содержимое. Потом он, не обращая на меня внимания, чему-то улыбался, скалясь словно пёс, а потом и вовсе куда-то пропал.

Короче говоря, я остался в одиночестве стоять у ворот епархиального управления. Что было делать? Идти просить благословения для газеты, которую не я издавал, или возвращаться домой "не солоно хлебавши"?

Ладно, думаю, зайду, – ведь для чего-то я сюда ехал. Зашёл в управление и попросил проводить меня к отцу секретарю, про дружбу с которым мне всю дорогу хвастал несчастный Николай.

Батюшка оказался на месте, и он действительно вспомнил моего шального друга. Мы с ним поговорили о Коле, а потом он меня спросил:

– Чтобы издавать православную газету, нужно много чего знать, и тем более, много знать в области самого Православия. Приятель твой бывший уголовник, а ты-то – что из себя представляешь?

Когда он узнал, что я учусь уже на последнем курсе Свято-Тихоновского богословского института, и несколько лет провёл на клиросе, его скептическое отношение ко мне мгновенно изменилось. Он велел мне подождать в кабинете, а сам куда-то вышёл. Потом вернулся, и, не говоря ни слова, взяв меня за руку, повёл, как потом оказалось, к самому владыке. "Епарх" (в смысле – иерарх, глава епархии) принял меня радушно. Поговорив со мной и особенно не интересуясь моими собственными планами на будущее, представил сидящим в кабинете: – Вот отцы, готовый дьякон, и с образованием, и с опытом клиросного послушания, просто замечательно. Так что, готовься, дорогой, к хиротонии!

Вот так, как снег на голову... Ехал за одним, а приехал за совершенно другим.

Но легко сказать – готовься! Ведь теперь мне нужно было в кратчайший срок освоить премудрость диаконского искусства. Перед моими глазами стоял гродненский протодиакон и стёкла храма, дрожащие от силы его могучего голоса. Других примеров диаконской практики на моей памяти почитай что и не было.