Алексей Смирнов - Записки из клизменной

Сиделка дореволюционного выпуска, прабабушка милосердия.

В случайной, но доверительной беседе со средним сестринским, звеном, под звон мелкой посуды мне открыли, что бабушка Августа – сексуальный эксперт с колоссальным теоретическим и практическим опытом, который она продолжает безостановочно набирать.

Советчица во всех деликатных делах. Тантрическое божество с утиной походкой.

Я был поражен и почти убит. А среднее звено было поражено и убито моим поражением. В моем понимании влечение к бабушке Августе занимало в перечне патологии место после зоо– и некрофилии. Или перед. Я не знал, как распорядиться информацией. Что же происходило, когда она обогащалась опытом? Ей читали все новые и новые стансы к Августе? Паралитики-пациенты? Профессура и доцентура? Ласкательно называли Августой Ондатровной? Чудны твои дела – нет, не повернется мой язык помянуть Господа всуе. Словечко-то какое: всуе; вполне подобает случаю.

Материнский Архетип в трениках.

Мой приятель доктор попал в беду: был заподозрен в пьяном служебном времяпрепровождении.

– А мы и выпили-то с фельдшером всего бутылку пива, – изумленно рассказывал он мне. – Ходим себе, ничего.

На него орали:

– Вы когда губернаторского отца отвозили – от вас и тогда пахло!

Потом зловеще добавили:

– Сейчас мы вызовем ЛКС.

ЛКС – линейно-контрольная служба, карательно-дознавательная мобильная структура.

Приятель-доктор посмотрел на часы: без пяти минут девять, вечер.

– Не успеете, – подмигнул он. – Не доедут. Смена-то кончается.

В восемь минут десятого он отпер служебный шкафчик, вынул бутылку водки и ополовинил ее.

– Имею право, – подмигнул он настойчивее. – Я уже сменился!

– Вы сами уволитесь или как?

В общем, неприятности. Не уволят, но ругать будут. На всякий случай мой друг пошел и взял себе больничный у хирурга, диагноз не разобрал даже я: нечто вроде хондроплексита.

– Вот, – говорит, – хожу на физиотерапию. Только что пришел. Сейчас и физиотерапевт придет.

Пауза. Я слышу из трубки, как он затягивается беломориной.

– Мы ведь тут все соседи, – вздох приятеля приобретает форму дымного облака. – Вот он и придет. Точнее его хирург принесет. Здоровый очень, его волочить надо…

Итак, история семейная.

Мой отчим, видный дохтур, уложил к себе в больничку свою мачеху осьмидесяти лет. Такое вот сложное родство.

Дело в том, что бабушка, физически вполне крепкая. Но она, состоящая с нами в контакте лет двадцать, стала вязать узлы, куда-то собираться. Деньги, жалуется, у нее украли, надо сходить в милицию получить. Семнадцать тысяч якобы пенсия. И родичей моих она знать не знает (Они поженились? – (да, в 1979 году) – Я не знала…), но пасынка своего, моего отчима, признает. Правда, не знаю за кого. Удивляется: разве его уже выпустили из тюрьмы? По комнате ее ходят некие люди, но это неважно, они ей не мешают. Они идут с работы к себе домой, а у нее курят.

Психиатр написал: «Полный распад личности».

А родичи мои как раз собрались за рубеж и на пару недель пристроили бабулю в больницу.

И отчим мой весь на нервах: вдруг, как помрет, пока их нет? Перестраховался. Дал сестрам телефоны: мой и многие другие. Хотя помирать ей совершенно не с чего: все органы и системы работают изумительно, кроме одной, надзирающей за остальными.

Отчим построил во фрунт главную сестру и сказал ей:

– Так. В случае чего. В сейфе лежат деньги. Десять тысяч. Крематорий и все дела. Поняла?

– Поняла, поняла!

Трясется от груза ответственности.

– Хорошо поняла?

– Хорошо, хорошо поняла! А когда похороны?

Сплошное кино.

Пошел я в аптеку за пластырем. И прямо передо мной образовалась пробка.

Молодая женщина, со спины симпатичная и культурная, помахивает полтинником, аки веером. Ей был нужен ершик для чистки зубных протезов. Ершик стали искать и не нашли, он кончился. Тогда зазвучали вздохи, выражавшие сокрушение по поводу отсутствия ершика и вечный вопрос: что же делать?

Нельзя ли такой ершик заказать?

Да в общем-то можно.

Аптекарша выудила из-под кассы клочок бумаги, проставила номер «один» («мы завтра будем заказывать»), потом зависла ручкой над бумажкой, вспоминая нужное слово, нашла: ершик. Записала. «На всякий случай: вот есть телефоны, где мы заказываем…»

Да, да, конечно, дайте.

Та выудила новую бумажку, стала писать телефоны и фамилии, где есть ершики.