Ханс Хенни Янн - Угрино и Инграбания и другие ранние тексты

Хельмут.

Доброй тебе ночи, Госпожа! Радуйся, Жено! Только не позволяй ему тебя кусать, чтобы никакие отметины не остались на твоем теле навечно!

( Анна и Шульц заходят в одну из комнат .)

Хельмут( садится на скамью и ставит подсвечник на пол. Потом берет лютню и настраивает ее ).

Я должен играть... Струны могут рваться, а сердца - ломаться... Дело струн - играть... а сердец - страдать... Или: Струны рвутся без причины, сердце - только от кручины. Струнам суждено звучать, а сердечку - тосковать... Или еще так. Струны от натуги лопнут - а певца любовь прихлопнет. Ах, струны заиграли - я, бедный, запеваю. Коль сердце сломалось в груди - скорее себя изведи. А коли не хватит мужества, пой о счастливом супружестве.

( Поет .)

Я, паж, тоскую во сне

И гибну напрасно,

Мужества нет во мне,

Чтоб высказать ясно:

Как я люблю Госпожу -

Пьянит она больше вина!

Но я только бедный паж,

В чем есть и моя вина.

Она сердится на меня и на мои песни, эта женщина! Она точно сердится на меня!.. Я ее испугал, я причинил ей зло, я ее оскорбил. Увы, увы! Госпожа, это плохие стихи... О, конечно, плохие, нелепые... бессмысленные, проклятые, плохо зарифмованные стихи! Ох, ох, ох, это не стихи для свадьбы, это -уличные романсы, дьявольские вирши!.. Прости меня. Я хочу пропеть гимн тем свечам, что горят в твою брачную ночь, наслаждаясь выпавшим им счастливым жребием - изливать свет на твое тело. Как бы я хотел быть свечой, что стоит подле тебя и пожирает саму себя, светясь - тебя, тебя освещая невиданным потоком жарко колеблющихся и рассыпающихся золотыми искрами лучей! Как бы я хотел быть хотя бы одной краской на твоем теле: красным пятнышком... и другим, белым. Я бы так старался сверкать, что превратился бы в священный нимб вкруг тебя и твоего тела... Одному Богу известно, почему я сижу здесь, подле этих одиноких свечей, которые долго и грустно смотрят на меня, испуская свой свет в темноту, откуда не приходит отклика, - и пою, пою и играю, в то время как те Богом благословенные свечи смотрят на твою свадьбу.

( Он поет .)

Свечи, нас не подведите -

У светильника в объятьях

Танец ангелов спляшите!

Танец, что напоминает

О любви и брачной ночи, -

Ночь любви он продлевает.

Золотом должно излиться

Пламя на тела влюбленных:

Госпоже пусть сладко спится.

Посмотрите, как пылают

Их тела в любовном танце, -

Пусть ваш жар не иссякает!

Таете вы? Тайте, тайте.

Танец - он и есть любовь!

Свет свой щедро расточайте.

Бедный паж, люблю я тоже.

Нет-Покоя - вот мой танец:

Мертвый, буду я все тот же!

( Плачет .) Умри я, она бы поцеловала меня, горевала бы обо мне, меня бы положили в красивый мраморный гроб и оплакали... Но я сижу подле этих одиноких свечей и даже не могу больше петь. У меня перехватило горло, гортань сухая, я не в силах придумать ни одной рифмы... Ох, хоть бы эта ночь скорее закончилась!

Я плачу?.. Почему же я не смеюсь?.. Моя Госпожа празднует свадьбу, а я не смеюсь? Я не кричу от счастья, не погибаю из-за переизбытка рифм и мелодий?.. Я ведь сижу перед дверью в брачный покой Госпожи! Песня - я должен найти хоть одну песню, песню! Небо на востоке алеет, начинается новый день! Мой милый день! Милый день! Теперь я могу петь.

( Он поет .)

Ночь позади, просыпайся скорей,

Твой взгляд мне сердце согреет!

Смотри, за окнами всё светлей,

И с гор теплый ветер веет.

Женщина, солнце глядит с высоты -

После блаженной ночи, -

Чтобы испить твоей красоты

И заглянуть тебе в очи.

Чтобы увидеть: ты мало спала

И все-таки не устала.

В любовных утехах ночь провела -

И сон от вежд отгоняла!

Ночь позади, просыпайся скорей,

Твой взгляд мне сердце согреет!

Смотри, за окнами всё светлей,

И с гор теплый ветер веет.

Он к нашему дому спешит сейчас,

Будет в окна к тебе стучаться,

Тебя поцелует сто тысяч раз -

А мне тут нельзя оставаться.

( Бросается к окну .)

В самом деле, она идет - красная, красная, как кровь... Нет, не как кровь, это нехорошее сравнение... Красна, как розы... и сияет... Она идет! Мгла, запутавшаяся в кронах деревьев, поднимается, взмывает вверх, становится легче и воздушнее, превращается в краски - синеву и золото. Цветы очнулись от сна. Они еще влажные - и, может, всё еще грезят. Грезят о брачной ночи, той самой, когда Госпожа станет Пчелой, Постелью, Сводницей и Соединяющим Лоном между ними и другими цветами. Они видели такие сны, наверное, и не заметили грозу, которая налетела, кричала в кронах деревьев - будто от страха. Гроза хотела остаться, цеплялась за ветки... и кричала. Но они продолжали видеть сны - о том, как будут расцветать. Всё это растет, и ни о чем не тревожится... и тоже станет прекрасным... и принесет семена... Захоти я спросить: «Почему?», я бы ворвался на небо к Богу и мне пришлось бы играть там роль юродивого, шута, потому что из-за своей неотесанности я не нашел бы другого применения.