Ханс Хенни Янн - Угрино и Инграбания и другие ранние тексты

Во вторых, я благодарю тебя, всегда тосковавшего по родине, за то, что ты так долго выдерживал жизнь среди нас. Благодарю за то, что ты своими произведениями открыл наш слух для гудящей тишины . Я благодарю тебя от имени всех молодых писателей за то, что ты дал им силу подняться из-за стола повседневности, что-бы исполнить долг поэта. Но еще больше я хотел бы поблагодарить тебя за то, что в анналы истории не войдет: за незаметные, извиняющиеся жесты, выдававшие твою беззащитность. Жесты, которые очень тихо выражали то, что произносит у тебя Бедная душа человека: «Я все еще на стороне тех, кого не удостаивают ответом». Такими жестами ты и давал ответ, на чьей стороне нам должно стоять, если мы не хотим быть виновными в неправдивости, - стоять до тех пор, пока сами не станем ответом, как стал им ты.

Не сомневайся, многие молодые люди уже ориентируются на тебя. Они еще не вполне тебя понимают. Они понимают твое возмущение бездумной несправедливостью и чувствуют твою тревогу в связи с тщетностью любых действий. Но вот для чего им пока не хватает мужества, так это для той черты, что лишала твою уникальность всего довлеющего, что придавала даже самому громкому твоему выкрику покоряющую мягкость: для такого, как у тебя, сострадания. В час прощания можно сказать, не рискуя вызвать чью-то негодующую отповедь: я не встречал более религиозного человека, чем ты. Ибо я бы вообще не знал, что достойно именоваться религией, если бы не это твое сострадание ко всем тварным существам, к каждой капле воды, к каждой живой клетке. Если бы не та неутолимая печаль, какой наполняли тебя короткое блаженство цветения и долгие муки увядания. Если бы не гневная доброта, побуждавшая тебя даже в отвратительном поддерживать красоту крошечного остатка жизни, который, возможно, окажется решающим в тот день, когда на кон будет поставлено дальнейшее существование мира. Но и состраданию они еще научатся, эти юноши. У них ведь не было детства. Мы должны проявить терпение.

Ты же теперь возвращаешься на родину. Ты часто пытался рассказать нам о ней. У тебя написано: «...и внезапно земля умолкает - а поскольку она молчит, начинает гудеть тишина - тогда я чувствую, что пребываю в согласии со всем существующим: потому что воспринимаю эту реальность как обманчивый образ, как тень иного мира, из которого меня не изъять... ибо фантом по ту сторону вещей, собственно-значимое, странные пространственные измерения из свинца и света - все это останется со мной». Это выходит за пределы выразимого в слове. Это не поддается толкованию, да и не нуждается в нем. Это может быть только услышано. Это - музыка.

Дорогой Ханс Хенни Янн! Мы, пока что живущие здесь, не хотим скорбеть о тебе. Но, не отказываясь выполнить твой завет, мы будем предаваться скорби о своей потере. То сакрально-интимное, что заключено в смерти, не следует осквернять расхожими словами, в этом мы с тобой когда-то сошлись. Иначе твой ангел с досадой отвернется от нас. И потому сейчас я уступаю место твоей жене, чтобы она в соответствии с обычаем бросила в могилу первые комья земли.

Перевод выполнен по изданию: Hans Неппу Jahnn. Buch der Freunde . Im Auftrag der Freien Akademie der Künste in Hamburg zusammengestellt von Rolf Italiaander. Hamburg [1960], S. 74f.

Ханс Эрих Носсак (1901-1977) - немецкий писатель, уроженец Гамбурга и друг Янна, основавший вместе с ним в 1950 году Свободную академию искусств в Гамбурге; член Академии наук и литературы в Майнце (с 1949 года) и Немецкой академии языка и литературы в Дармштадте (с 1961-го); лауреат премий имени Георга Бюхнера (1961), Вильгельма Раабе (1963) и др., кавалер ордена За заслуги перед наукой и искусством (1973), большого креста За заслуги перед Федеративной республикой (1974). Автор новеллы «Некия» (1947) > рассказов, романов «Самое позднее в ноябре» (1955), «Спираль» (1956), «Младший брат» (1958), «Дело д’Артеза» (1968), «Украденная мелодия» (1972), «Счастливый человек» (1975) и др.

... что произносит у тебя Бедная душа человека ... Бедная душа человека - персонаж пьесы Ханса Хенни Янна «Новый Любекский танец смерти». См. Dramen II , S. 137.

«... и внезапно земля умолкает ... Здесь цитируется отрывок из второй части «Записок Густава Аниаса Хорна»: Niederschrift II , S. 597-598.

(Дневниковая запись от 7.12.1959)

С I по 5 декабря был с М. в Гамбурге, в связи с похоронами Янна. Произнес надгробную речь, как мы с ним обещали друг другу много лет назад. Напряженные дни, много людей. По большей части мне составлял компанию Итальяаандер. Единственный практический ум среди гамбургских литераторов. Меня удивляет, что он принял участие и в этом практическом деле, не обещавшем ему никакого выигрыша.